загрузка...
 
ГЛАВА 2 ПЛАНЫ И ПЛАНИРОВАНИЕ
Повернутись до змісту

ГЛАВА 2 ПЛАНЫ И ПЛАНИРОВАНИЕ

 

Одной из характерных особенностей планирования боль­шинства видов боевых действий и операций является то, что его можно осуществлять заранее, сверху вниз, опреде­ляя сперва общую стратегическую задачу, а затем уже раз­рабатывая конкретные требования. Эта особенность совер­шенно не касается операций психологической ВОЙНЫ В условиях такой войны тоже можно заранее ставить задачу и в процессе подготовки к ее решению как-то определять требующиеся технические средства. Например, если пла­ном предусматривается использование печатных материа­лов или радио, можно заранее поручить кому-либо достать печатную машину или радиопередатчик и привести их в боевую готовность. Но в плане невозможно заранее опре­делить, какие цели могут быть достигнуты путем пропаган­ды, невозможно установить точное время и последователь­ность достижения этих целей. Иными словами, следует признать, что невозможно составить точный план достиже­ния успеха в психологической войне и заранее определить условия, в которых можно было бы отличить психологиче­скую победу от психологического поражения.

Психологическая победа находит свое выражение только

1 Хотя подобное утверждение и является личным мнением автора, тем не менее он считает, что это мнение полностью подтверждается его собственным опытом. Во время второй мировой войны автору при­шлось готовить планы ведения психологической войны для самых раз­личных ступеней государственной и военной иерархии, начиная от стратегических планов англо-американского штаба и комитета началь­ников штабов и кончая местными планами психологической войны на Китайском театре военных действий. Кроме того, автор в сотрудни­честве с работниками ОВИ занимался планированием печатной про­паганды, подготовкой, распространением и анализом листовок. В про­цессе всей этой работы он убедился, что планирование в верхах было весьма солидным и внушительным, а в низах — стоящим делом. Но ме­жду тем, что планировалось в верхах, и тем, что делалось в низах, не было более или менее значительной связи,— Прим. авт.

в военной победе, достижению которой она призвана спо­собствовать. О факте психологического поражения, что бы там ни заявляли критики или вражеские пропагандисты, можно с уверенностью сказать лишь ТОГДА, когда налицо полное военное поражение. Планы ведения психологиче­ской войны являются вспомогательными планами для до­стижения успеха в боевых операциях. Они полностью зави­сят от боевых операций, и их ни в коей мере нельзя оцени­вать в отрыве от оценки тех боевых операций, успеху про­ведения которых они призваны содействовать.

К сожалению, планы ведения психологической войны не всегда составлялись с учетом этих требований.

Материалы и руководство, или что нужно исполнителю

Американские офицеры, занимающиеся вопросами ока­зания помощи союзным войскам, прежде чем планировать снабжение этих войск, должны были выяснить, что им тре­буется? Сколько они потребляют продовольствия и какого? Какой груз они могут везти с собой и сколько времени? Ка­кой тоннаж можно направить им и в какие сроки? Все эти сведения нужно было собирать сначала в расчете на одного солдата, а затем уже составлять планы в масштабе подраз­деления, части, с последующим планированием в масштабе всей страны (если только такое планирование вообще ВОЗ­МОЖНО).

Аналогичное положение существует и в отношении пла­нирования операций психологической войны. Оно может быть реальным только в том случае, если оно ведется в от­ношении отдельных конкретных операций, контроль за про­ведением которых лежит в основе планирования. Под тер­мином «исполнитель» следует понимать любое лицо, кото­рое отвечает за конкретную подготовку, производство и рас­пространение пропагандистских материалов (безразлично, с помощью печатного слова или через средства вещания). Исполнителем не всегда является человек, облеченный вы­сокой ответственностью в смысле безопасности, и тем не менее этот человек играет важнейшую роль в выполнении ответственнейшей и секретнейшей стратегической задачи войны. Как же можно составить общий план, который был бы полезным в выполнении конкретной (и весьма секрет­ной) стратегической задачи и в то же время соответство­вал бы возможностям не всегда опытных исполнителей в низовых звеньях пропагандистской системы? Ответ на этот вопрос, естественно, весьма прост: такого плана соста­вить нельзя. Вместо него необходимо составлять отдельные конкретные планы для каждой последовательной фазы опе­рации.

Исполнителю нужны простые, но фундаментальные ма­териалы. Если это творческий работник, если он является писателем, художником, артистом, составителем радиопро­грамм, комментатором последних известий и т. п., то он вполне может иметь какую-то собственную идею. Индиви­дуальные творческие способности человека нельзя откры­вать и закрывать, как водопроводный кран. На КЭКОЙ бы низкой ступени общественного положения ни стоял и ка­ким бы дисциплинированным ни был приглашенный ав­тор, если только он чего-нибудь стоит, у него обязательно есть какие-то внутренние особенности. Автор этой книги глу­боко сочувствовал некоторым бедным американцам япон­ского происхождения, которым давали скучнейший мате­риал и приказывали: «Сделайте из этого что-нибудь захва­тывающее для японцев. Чтобы было с перцем! Чтобы япон­цы подскочили на своих циновках! Но не смейте, черт возь­ми, ни на дюйм отходить от того, что вам дано!» Нисэи [36] от удивления широко раскрывали рты, они вынуждены были делать эту работу, зная заранее, что она принесет мало ПОЛЬЗЫ.

Человек, которому день за днем твердят, что делать и как делать, не может быть хорошим исполнителем в психо­логической войне. Органы психологической войны не могут быть пристанищем для авторов плохих рассказов или неудавшихся радиокомментаторов. Психологическая война требует высоких профессиональных стандартов, и в ней имеются трудности, далеко превосходящие профессиональ­ные. Таким образом, исполнителю нужно не техническое инструктирование вплоть до мелочей, а лишь общее руко­водство. Исполнителю следует сказать, о чем он может говорить и о чем нет. Когда это возможно, он должен знать о некоторых причинах, побуждающих командование давать непонятные или вызывающие недоумение распоряжения. Ему следует помогать быстрее осваивать все то, что мы пытаемся внушить противнику. Ведь во всем этом нет ничего секретного, поскольку оно должно быть сообщено противнику и как можно быстрее. Задачи, которые ставятся перед исполнителями, должны быть:

простыми и понятными;

выполнимыми (это напоминание кажется излишним, однако во время второй мировой войны иногда бывало так, что от исполнителей, например, требовали разоблачать кон­кретные организация противника, не упоминая их при этом ни прямо, ни косвенно);

организационно подготовленными (почти до конца войны многие материалы, имевшиеся в ОВИ, не были при­ведены в порядок, в результате огромное количество пропа­гандистских документов нельзя было использовать);

конкретными по времени (общую проверку следует проводить до того, как конкретный материал пойдет в дело, а не одновременно с этим; необходимо устанавливать срок действия того или иного пропагандистского материала, по истечении которого он считается утратившим силу);

обязательными (исполнители должны получать точ­ные указания: делать то-то и то-то или не делать; что же касается личных пожеланий вышестоящих руководителей, то их лучше всего высказывать в частном порядке);

несекретными или мало секретными (материалы, пред­назначенные для исполнителей, должны быть всегда доступ­ными для них; очень часто самые лучшие исполнители — наиболее способные комментаторы или талантливейшие ав­торы листовок — являются не вполне благонадежными гражданами, уроженцами вражеской страны или даже перебежчиками; не доверяя им, начальники иногда вынуж­дены разыгрывать фарс, заставляя исполнителей запоми­нать руководящие положения того или иного документа, но не показывают им сам документ, так как он является сек­ретным).

Эти правила, хотя они и очень просты, не всегда были легко ВЫПОЛНИМЫ. Вот образец неправильной постановки задачи:

«Секретно.

Несмотря на отсутствие указаний относительно исполь­зования религиозных мотивов, сейчас есть возможность воспользоваться праздником священной смоковницы для того, чтобы полностью дискредитировать временного пре­зидента. Подготовьте драматическое описание жизни пре­зидента. Особо подчеркните и оттените использование им религии для того, чтобы всемерно расширить свою дикта­туру.

Предупреждение: ни в коем случае не упоминайте рели­гию. Не допускайте грубых личных выпадов. Служебный материал, в котором приводятся имеющиеся у нас компро­метирующие данные из биографии президента, является со­вершенно секретным и не может быть использован».

Читатель скажет, что автор явно преувеличивает. Одна­ко в действительности никакого преувеличения нет. Выше­приведенное является абсолютно точным примером дирек­тивы наихудшего вида. Документов подобного рода (неко­торые из них, возможно, не были столь вопиюще неудачны­ми) появилось очень много.

Гораздо удачнее было бы поставить задачу следующим образом:

«Несекретно. (Срок годности истекает 24 сентября, то есть через неделю после праздника.)

Существующие указания очень затрудняют использова­ние праздника священной смоковницы в целях пропаганды. Если у исполнителей имеются дельные предложения исполь­зовать этот праздник, не нарушая указаний, запрещающих затрагивать в пропаганде религиозные мотивы, разрешите им осуществить их. Имеющиеся у нас данные, а также све­дения, полученные из дипломатических источников, свиде­тельствуют о том, что временный президент пытается ис­пользовать праздник в целях укрепления своих позиций. Если у вас есть средства помешать этому, примените их».

Исполнителю надо не только поставить задачу, но и снабдить его необходимыми материалами. Авторы текстов листовок и радиопрограмм, например, нуждаются в све­жих оригинальных документах противника. Эти документы нужны им для того, чтобы знать и использовать особенно­сти языка (новые сленговые выражения, идиомы и т. п.). Художнику нужны достоверные фотографии вражеских го­родов периода войны. Это нужно для того, чтобы, напри­мер, нарисованный в листовке современный автомобиль Форда не выглядел так архаично, как автомобиль моде­ли «Т». Кроме того, все исполнители должны получать са­мую широкую документальную информацию о своей собст­венной Стране — хорошие справочники, словари, популяр­ные книги по истории, учебники и пособия по вопросам, в которых они не достаточно глубоко разбираются. Просто поразительно, как иногда бывает трудно разъяснить ино­странцу, что представляет собой Америка. В процессе разъ­яснения сам американец очень скоро убеждается, как мало он знает о своей стране и как сильно он сам нуждается не только в текущей информации о противнике, но и в све­дениях, касающихся жизни его собственной страны.

Если вопрос идет о радиопропаганде, то авторам радио­программ и комментаторам (если они не имеют доступа к свежим непропагандистским материалам о противнике) не­обходимо давать возможность знакомиться с материалами вражеской пропаганды. Дело в том, что рано или поздно радиопропагандисты обеих сторон сами начнут тщательно наблюдать за тем, насколько ОДНОЙ стороне удалось поста­вить в трудное положение другую. Во время войны работ­ники ОВИ приходили иногда в телячий восторг, если им удавалось довести до исступления радио Токио. Однако эти работники потом признавали, что их восторг был совершен­но беспочвенным — ведь на их передачу реагировал япон­ский радиопропагандист, а не рядовой японский радиослу­шатель. Только тогда, когда нет текущей информации о противнике, пропагандист может ссылаться на реакцию своего профессионального оппонента в лагере врага. Говоря об этом, безусловно, нельзя упускать из виду существенную разницу между действительным изменением вражеской пропаганды, происшедшим под воздействием нашей пропаганды на противника, и внешним измене­нием, которое является лишь чем-то вроде злой или остро­умной полемики между пропагандистами обеих сторон. Выявление этой разницы входит в задачу органов, зани­мающихся изучением действенности пропаганды, но не в задачу исполнителей.

Планирование в предвоенный период

Планирование в период, предшествующий началу воен­ных действий, отличается от обычного планирования. Это отличие состоит в том, что планирующие органы не распо­лагают еще никакими данными о боевых действиях, кото­рые могли бы сделать план реалистичным и конкретным. В плане, составляемом перед началом военных действий, как и в любом плане, должны быть перечислены все имею­щиеся средства, указано основное направление действий и рамки, в пределах которых следует вести наступательную пропаганду. Как для самих авторов плана, так и для соот­ветствующих руководителей, которые будут координиро­вать этот план с военными, экономическими и политиче­скими планами, совершенно необходимо определить мас­штабы пропаганды в той или иной ожидаемой ситуации.

image46

Рис. 35. Американская листовка в виде послания прези­дента японскому императору. Она появилась спустя много месяцев после нападения на Пирл-Харбор. В листовке сделана попытка объяснить населению причины войны между США и Японией. Стиль ее казенный и официаль­ный. Это не листовка, а, скорее, сухое послание. Эти не­достатки предопределили судьбу листовки — ее никогда не использовали

 


Одно из наиболее ценных качеств такого планирования состоит в том, что оно позволяет периодически проверять общее состояние пропагандистской дисциплины. Информа­ционные и разведывательные органы часто представляют свою задачу настолько чисто технической, что забывают о необходимости координировать свою работу с другими органами в государстве. Газетчики стремятся дать свои материалы в прессу. Работники радио пытаются заинтере­совать своих слушателей. Офицеры, ведающие вопросами общеобразовательной подготовки солдат, интересуются лишь учебными достоинствами своих материалов. Пред­ставители различных областей общественной деятельности (водный транспорт, воздушный транспорт, финансы, со­циальное обеспечение и т. д.) говорят только о своих нуж­дах, не уделяя внимания интересам всей нации.

Надвигающийся кризис в международной обстановке может вынудить Соединенные Штаты приступить к пред­военному планированию. Но прежде чем начать его, необ­ходимо, чтобы частные лица и государственные служащие, работающие в области информации, должным образом по­думали, насколько они сейчас готовы предложить или навязать друг другу сотрудничество в случае действитель­ной необходимости.

Планы ведения психологической войны

Общий план ведения психологической войны отражает конкретные цели войны в данный период времени или на данном участке фронта. Он определяет максимальную (и притом реальную) цель, которая при благоприятных усло­виях может быть достигнута с помощью средств психоло­гической войны. В нем также показываются и минималь­ные возможные достижения, которые (в отличие от дости­жений в боевых операциях) иногда могут быть равными нулю.

Затем в общем плане показываются конкретные усло­вия, которые будут влиять на работу того или иного орга­на. Важным вопросом этого раздела плана является опре­деление, где и когда тот или иной орган будет нуждаться в посторонней помощи. Если в плане отражаются особо важные и поэтому секретные стратегические замыслы, то их следует показывать лишь примерно, схематично, а кон­кретные «да» и «нет» надо оставлять на усмотрение специ­алистов. Разумеется, в этом случае в плане не должно быть никаких неясных мест, которые могли бы вызывать сомнения у тех или иных органов или у отдельных работ­ников относительно того, как следует осуществлять плани­руемое мероприятие. Очень часто бывает так, что слишком общие формальные положения совершенно неверно тол­куются отдельными пропагандистами, стремящимися вне­сти в уже составленный и одобренный план свои коррек­тивы.

Включение в пропагандистский план чисто общеполи­тических и военных целей является признаком явного тще­славия. Например, постановка такой задачи, как разжига­ние духа национализма и независимости среди народа ка- кого-нибудь государства с целью убедить его поднять вос­стание и создать сочувствующее вам правительство, яв­ляется целью совершенно невыполнимой для обычной про­паганды. Для достижения подобной цели требуются уси­лия почти всех государственных органов, дипломатические, агентурные и полувоенные средства, деньги. Для пропа­ганды же более конкретной задачей могло бы быть выра­жение симпатий и сочувствия к сепаратистским намере­ниям автономистов с целью настроить их против властей. Пропагандисты иногда также бывают склонны ставить в своих планах чисто военные задачи. Причем они это де­лают так, как будто бы действительно могут самостоятель­но выполнить эти задачи. К сожалению, история психоло­гической войны не знает еще ни одного случая, когда бы удалось решить чисто военную задачу одними только сред­ствами психологической войны. Такие цели, как «добиться поражения», «добиться капитуляции» или «уничтожить», не следует ставить в действительном планировании пропа­ганды, ибо эта постановка является претенциозной и толь­ко вводит в заблуждение. Более реальными целями, кото­рые можно ставить перед пропагандой, являются «возбуж­дение чувства сепаратизма, могущего способствовать по­ражению», «внушение чувства усталости от войны с целью облегчить процесс склонения к капитуляции», «призывы к уничтожению чего-либо» и т. п. Подобные цели могут показаться малозначащими, но лучше ставить по крайней мере такие цели, чем переоценивать свои возможности и тем самым превращать многих ранее безразличных к про­паганде людей в скептиков и противников пропаганды.

Общеполитические и военные цели могут находить отражение в пропагандистских планах только в виде по­желаний и надежд; истинные же задачи психологической войны, то есть определенные взгляды и мнения, которые желательно создать у людей, должны быть очень конкрет­ными. Если выдвигается задача склонить противника к ка­питуляции, пропагандистские планы ни в коем случае не могут позволить исполнителям выдвигать в своих доку­ментах какие-либо мотивы об ожидающем врага возмез­дии, так как этим можно так запугать противника, что он будет сопротивляться до конца. Если ставится цель дискре­дитировать вражеских политических лидеров как плохих военных руководителей, то необходимо обязательно про­тивопоставить им трезвые высказывания их же военных руководителей. Задачи психологической войны должны полностью исходить из того, что может воспринять и чему может поверить рядовой представитель лагеря противни­ка — объект пропаганды. Поскольку он слушает передачи нерегулярно, подчас тайком и с полупредвзятым мне­нием, для пропаганды будет самоубийством переходить от одной задачи к другой, может быть, и логичным, но из­лишне сложным путем. Целей психологической войны мож­но достигнуть ТОЛЬКО с ПОМОЩЬЮ ЯСНОЙ, ДОХОДЧИВОЙ, настойчивой, бьющей в одну точку, все время повто­ряющей одни и те же мотивы пропаганды. Политические и военные задачи могут найти свое отражение в планах ведения пропаганды в виде приспособленных к местным условиям и к конкретному времени общеполитических и военных целей войны. Но их осуществление все равно на­ходится за пределами возможностей психологической войны.

Планы, составляемые на общегосударственном уровне или на уровне генерального штаба, должны в основном строиться по такому же принципу. Если план окажется удачным, он сам обеспечит себе надлежащий отклик и прием во всех правительственных учреждениях, которые в той ИЛИ иной степени занимаются пропагандой на своих конкретных участках. Для нас во время войны совершенно бессмысленно было разрабатывать план работы по вооду­шевлению населения Филиппин и привлечению на свою сто­рону чиновников и политических деятелей созданной япон­цами Филиппинской республики (то есть вести линию на умиротворение филиппинских руководителей и других лиц марионеточной администрации), если одновременно с этим какой-либо наш министр без конца выступал с призывами немедленно применять смертную казнь к каждому филип­пинцу, который осмелился пообедать с японцем. Бесполез­ны были и попытки установить сотрудничество с партизанами-коммунистами под лозунгами: «Мы все боремся про­тив стран ОСИ!», «Идеологические разногласия не имеют значения для храбрых, которые сражаются плечо к плечу!», если в то же самое время этим партизанам было из­вестно о проходящей у нас дома ожесточенной антиком­мунистической кампании. Общий пропагандистский план обязательно должен учитывать все взгляды и настроения вражеской аудитории. Если этот план составляется в пол­ном отрыве от действительности, если не учитываются мнения и настроения аудитории, то его лучше вообще не составлять.

Планы ведения пропаганды надо обязательно доводить и до органов, которые не занимаются непосредственно про­пагандой. Это делается для того, чтобы какие-либо обыч­ные общественные действия или сообщения о текущих или планируемых событиях, а также различные важные заяв­ления не шли бы вразрез с уже одобренными и действую­щими пропагандистскими планами. Очень часто бывает так, что месяцы пропагандистской работы идут насмарку всего лишь в результате одной неуместной речи какого-нибудь деятеля правительственного аппарата, не информиро­ванного о действующем направлении в пропаганде. Озна­комление с планом всех лиц, имеющих прямое и косвенное отношение к пропаганде (а это значит, что план не должен быть особенно большим и слишком засекреченным), мо­жет помочь избежать таких ошибок. Цензура речей, ТО есть заблаговременный просмотр текстов всех официальных, определяющих политическую линию выступлений, — наи­лучшая гарантия против противоречивых заявлений от­дельных политических деятелей. Во время второй мировой войны такая практика существовала и приносила опреде­ленный успех, однако были случаи игнорирования цензу­ры, причем настолько вопиющие, что иногда почти полно­стью смазывались все результаты пропаганды, достигну­тые ранее.

Оперативные планы и планы по установлению и укреплению контактов

Предварительное планирование психологической войны должно вестись обязательно с учетом того, что операции этой войны будут проводиться в условиях непрерывно меняющейся боевой обстановки, что работники органов психологической войны и их техника должны будут все время двигаться вместе с наступающими войсками. Это делает планирование более конкретным, и те части плана, в которых не отражаются специфические вопросы психоло­гического или политического характера, должны быть напи­саны уставным военным языком.

Умно составленные планы по установлению и укрепле­нию контактов с местным населением предусматривают прежде всего восстановление на оккупированной террито­рии средств информации и культурных учреждений. В этих планах следует заранее конкретно учитывать возможный недостаток радиостанций, типографий, краски, бумаги и других материалов. Этот учет поможет в случае необходи­мости быстро принять нужные меры и облегчит работу. Вполне возможно, что пропагандисты оккупационных войск будут утверждать, что представители местного населения мало компетентны, что им нельзя доверять, но положи­тельный опыт генерала Макартура в Японии позволяет сказать, что ни одна оккупирующая страну армия не в со­стоянии вести работу по укреплению связи с местным на­селением так эффективно, как это могут сделать сами мест­ные пропагандисты. Разумеется, они могут это сделать только при условии:

а)   предоставления им разумной, хотя и ограниченной свободы слова — они должны знать, что можно говорить и чего нельзя;

б)   обеспечения оперативной связи с органами полити­ческой и военной цензуры (местные представители долж­ны быстро получать авторитетное «да» или «нет» на свои предложения, что даст возможность проводить работу без мучительных проволочек);

в)   дружеской помощи со стороны оккупационных вла­стей материалами и людьми.

Чтобы можно было осуществлять необходимый кон­троль, работа по укреплению контактов с местным населе­нием должна передаваться в руки местных представителей не сразу, а по частям, по этапам. На первом этапе плани­руется ведение печатной и радиопропаганды силами окку­пационных властей. На втором этапе к этому постепенно допускаются представители местного населения, работа ко­торых проводится под строгим наблюдением и при техни­ческой помощи военных. И, наконец, на третьем этапе представители местного населения получают свободу и ра­ботают в условиях нормальной военной цензуры. Отлич­ная работа американской службы контроля за деятельно­стью в области информации в американской зоне оккупации Германии позволила обеспечить переход от первого к тре­тьему этапу в течение 1945—1946 годов.

Чрезвычайные планы

Часто бывает так, что руководители правительства или каких-либо правительственных органов знают о возможно­сти проведения какой-то операции или возникновения ка- кой-то ситуации, которая может изменить весь характер войны. Примером могут служить высадка союзников в Се­верной Африке, капитуляция Италии, высадка в Норман­дии, встреча американских и русских войск в Германии, Смерть Гитлера. На случай возникновения таких чрезвы­чайных обстоятельств желательно иметь специальные пла­ны, в которых бы предусматривалась реакция на то или иное событие. Такие планы могут быть подготовлены зара­нее и доведены до сведения ограниченного круга лиц, и по мере надобности они вступают в действие немедленно пос­ле получения официального сообщения об отношении к дан­ному событию. При необходимости в эти планы, раз­умеется, должны быть внесены изменения, диктуемые обстановкой. Требование о предварительной подготовке подобных планов, безусловно, не распространяется на та­кие чрезвычайно секретные события, как, например, атом­ная бомбардировка Хиросимы.

Нужно еще раз повторить, что подобные планы будут эффективны лишь в том случае, если они представляют собой простое, ясное и полезное руководство для исполни­телей. Если план настолько засекречен или настолько за­маскирован, что даже непосредственные исполнители не имеют ВОЗМОЖНОСТИ расшифровать его, то такой план не принесет никакой пользы.




загрузка...