загрузка...
 
Франция и международные конфликты
Повернутись до змісту
Основой внешнеполитической стратегии правящих кругов Пятой республики в последние два десятилетия являлось убеждение в том, что интересам Франции лобовая конфронтация между СССР и США не отвечает. Согласно концепции Ш. де Голля и в значительной мере его преемников, конфронтация между великими державами ведет к консолидации блоков, равнению западноевропейских стран в рамках Североатлантического союза на Вашингтон, к утрате этими странами самостоятельности на мировой арене, а в случае перерастания «холодной -войны» в «горячую»— к превращению Западной Европы в поле битвы с применением ядерного оружия и всеми вытекающими отсюда катастрофическими последствиями. Поэтому с момента появления у СССР такого оружия и средств доставки его к цели французское правительство считало разрядку напряженности не только желательной, но и неизбежной, стремясь выступить инициатором диалога с Востоком, стать «привилегированным собеседником» социалистических стран среди других западных держав и извлечь из этого для себя максимальные выгоды. Вместе с тем содержание, которое французские правящие круги вкладывали и вкладывают в понятие разрядки, явно неадекватно его трактовке социалистическими странами. Недаром постоянно подчеркивалось, что Франция придерживается своей, «независимой» концепции разрядки.
Французские правящие круги демонстрировали стремление к проведению «независимой» внешней политики, к посредничеству в отношениях между великими державами и другими странами, в частности развивающимися, в вопросах, связанных с различными конфликтными ситуациями в мире. Париж, сыгравший роль инициатора (среди западных держав) диалога между Востоком и Западом, претендовал и продолжает претендовать на аналогичную посредническую роль в диалоге «Север-Юг» с целью создания «нового мирового экономического порядка», призванного смягчить конфронтацию между Западом и развивающимися странами, рассчитывая на то, что это поднимет престиж Франции в мире. Кроме того, французское руководство стремилось играть особую роль в улаживании конфликтов, возникающих между развивающимися странами.
Однако в конце 70-х — начале 80-х годов наметившийся отход от франко-американской конфронтации деголлевских времен и налаживание сотрудничества с США определили появление во внешней политике Франции некоторой новой тенденции к поддержке Вашингтона в ряде ситуаций. Правда, это делалось не безоговорочно. «Нравится это или нет, но Европа и Франция — это не Америка. Их интересы во многом совпадают, но не смешиваются»,— писала газета «Монд».
Параллельно происходила определенная ревизия стратегической доктрины французских вооруженных сил, начавшаяся уже при Ж- Помпиду и нашедшая наиболее законченное выражение в статье начальника генерального штаба Г. Мери в журнале «ДефанС насьональ» 28. Автор выдвинул понятие «расширенной зоны безо? пасности», включающей не только Францию, но и прилегающие " территории (Европы и подступов к ней, в том числе бассейн Среди-; земного моря) , где французские вооруженные силы всегда должны» быть готовы вступить в действие частично или полностью. Во второй, более широкой зоне (Тропическая Африка, Индийский океан, Азия, берега Атлантики, Тихий океан) Франция могла бы, по словам Г. Мери, претендовать благодаря наличию у нее ядерного оружия лишь на отдельные, ограниченные во времени военные акции, связанные с применением силы, демонстрациями военного присутствия, защитой коммуникаций или поддержкой местных режимов путем поставки некоторых видов оружия или предоставления военно-технической помощи.
С учетом расширения рамок «первой зоны» за пределы национальных границ ГиМери внес важные уточнения в характер военных отношений между Францией и ее партнерами по Североатлантическому союзу. По-прежнему, не входя официально в интегрированные военные органы НАТО, хотя и участвуя во многих программах, не занимая в мирное время определенного участка на границах социалистических стран (в принципе в планах НАТО ей выделен участок на границе между ФРГ и ЧССР) , она заранее не исключала своего участия в боевых действиях на «передовых рубежах» или хотя бы во «втором эшелоне первого сражения», ибо это обеспечило бы косвенное прикрытие национальной территории. В сущности, тем самым определялась возможная позиция Франции в случае конфликта между НАТО и Организацией Варшавского Договора.
Президент Ф. Миттеран и пришедшее к власти в июне 1981 г. правительство в целом унаследовали основную линию внешней политики своих предшественников. Правительство подтвердило, что Франция не вернется в военную организацию НАТО. «Атлантический союз,— заявил, однако, министр внешних сношений К. Шей-сон,— имеет первостепенное значение в нашей политике» 30. Руководящие деятели Франции, в том числе президент Ф. Миттеран, постоянно подчеркивают, что Франция остается частью западного мира и будет постоянно содействовать укреплению «западной солидарности». Вместе с другими своими партнерами по Североатлантическому союзу Франция, и в этом она пошла даже дальше других стран, входящих в НАТО, безоговорочно поддержала американский тезис о так называемом нарушении СССР стратегического равновесия и открыто одобрила решение о размещении американских ракет в Европе. Высказываясь в принципе против усиления международной напряженности, Ф. Миттеран признал также «право американцев начать производство новых видов оружия в перспективе восстановления равновесия» и даже заявил, что это в интересах европейцев. Франция продолжает линию на активное укрепление независимых сил «сдерживания», в том числе стратегических и тактических ядерных сил, разработку и усовершенствование собственного нейтронного оружия,
В своем отношении к локальным конфликтам Франция и во времена Ш. де Голля и при его преемниках, включая Ф. Миттерана, занимала не всегда последовательную, в ряде случаев даже противоречивую позицию.
Особое место занимал во внешней политике Франции вьетнамский конфликт. Нельзя, разумеется, забывать, что французский империализм вел колониальную войну на Индокитайском полуострове в 1945—1954 гг. Однако после поражения в этой войне и начала американской интервенции во Вьетнаме Франция старалась проявлять в этом "районе свою «независимую» политику.
Еще в 1963 г. президент Франции не только отмежевался от политики США во Вьетнаме, но высказался за политическое урегулирование конфликта на основе уважения прав вьетнамского народа на самоопределение, на мирное и независимое развитие. Применявшиеся США методы военного решения во Вьетнаме он считал не только бесперспективными, но и опасными для позиций Запада в Азии. Учитывая собственный опыт войны в Индокитае, Франция выступала за то, чтобы решение проблем Юго-Восточной Азии было найдено на пути ее «нейтрализации», неоднократно пыталась осуществить посредничество между воюющими сторонами. Позиция Франции по вьетнамскому вопросу, поскольку она была противопоставлена крайне опасной политике военной интервенции, осуществлявшейся США, объективно была здравой и реалистичной и по мере расширения американской агрессии приобретала все более позитивное значение.
После поражения США во Вьетнаме интерес французской дипломатии к проблемам Юго-Восточной Азии несколько повысился. Франция рассчитывала сыграть роль посредника в процессе нормализации отношений между , революционными государствами Индокитая, с одной стороны, и «умеренными» странами Юго-Восточной Азии — с другой.
Обострение обстановки на Индокитайском полуострове вновь сократило маневренные возможности французской дипломатии в этом регионе.
Французская позиция в ближневосточном конфликте кристаллизовалась в основном еще в ходе арабо-израильской «шестидневной войны» (июнь 1967 г. ), когда Ш. де Голль осудил действия Израиля, отказавшись признать территориальные изменения, произведенные с помощью силы, и ввел эмбарго на поставки оружия странам, непосредственно участвовавшим в конфликте. В вопросе о способах урегулирования конфликта он отстаивал идею консультаций четырех великих держав — постоянных членов Совета Безопасности ООН, но безуспешно.
Подобная позиция, нашедшая сочувственный отклик в арабском мире, диктовалась прежде всего острой потребностью экономики Франции в арабской нефти и рынках и опасением, что разрастание конфликта на Ближнем Востоке может привести к нежелательным последствиям. Линия Франции на Ближнем Востоке была связана также с ее притязаниями на роль единственной западной державы, способной сохранить в сложившихся условиях симпатии арабов. Руководители французского государства рассчитывали тем самым повысить свои шансы и в соперничестве с США, и в борьбе за лидерство в ЕЭС, и в мировой политике вообще.
При Ж- Помпиду позиция Франции приобрела еще более отчетливо выраженный крен в пользу арабских стран, что привело к дальнейшему ухудшению франко-израильских отношений, особенно после ужесточения эмбарго в ответ на увод израильской разведкой французских ракетоносных катеров из Шербурга и продажи Францией ПО реактивных истребителей типа «Мираж» Ливии. Во время четвертой арабо-израильской войны в октябре 1973 г. (и в немалой степени вследствие обострения нефтяной проблемы) Ж- Помпиду добился принятия всеми странами-участницами ЕЭС резолюции, благоприятной арабским странам, а французский министр иностранных дел М. Жобер по сути дела признал законность права арабов вернуть свои земли вооруженной силой.
Во время предвыборной кампании 1974 г. В. Жискар д'Эстен, учитывавший произраильские настроения значительной части своих сторонников, особенно из числа «центристов», заявил, что придает особое значение вопросу о гарантиях безопасности Израиля. Он дал также понять, что готов пересмотреть вопрос об эмбарго на поставки оружия участникам ближневосточного конфликта в целях поддержания более устойчивого равновесия между ними, если проблема поставок не получит международного решения, в котором Франция должна участвовать. С избранием на президентский пост В. Жискар д'Эстен сделал ряд жестов, имевших целью продемонстрировать более сбалансированный подход к враждующим сторонам. Однако эти ; жесты носили ограниченный, скорее символический, чем реальный, характер. Франко-израильские отношения остались прохладными, о чем говорит хотя бы отмена в 1976 г. поездки в Париж президента Израиля ввиду отказа французской стороны оказать ему соответствующий прием.
В сущности, эти шаги французского руководства вовсе не означали ревизии ближневосточной политики Ш. де Голля — Ж. Помпиду. Об этом свидетельствовали итоги визитов В. Жискар д'Эстена в Алжир, Тунис, Марокко, АРЕ, премьер-министра Ж-Ширака в Ирак и Ливию. Позиция Франции в отношении урегулирования конфликта на Ближнем Востоке включала три взаимосвязанных элемента: эвакуацию Израилем войск со всех оккупированных в 1967 г. территорий; право палестинского народа на отечество; право всех государств региона на существование в пределах признанных и гарантированных границ.
В центральном вопросе, определяющем суть ближневосточного конфликта,— палестинском — В. Жискар д'Эстен на протяжении первых полутора лет пребывания на посту президента республики пошел гораздо дальше своих предшественников и тем более дальше остальных стран-участниц ЕЭС, не говоря уже о США. Во время обсуждения палестинского вопроса в Совете Безопасности ООН в январе 1976 г. представитель Франции в отличие от представителей других западных держав (включая США, которые воспользовались правом вето) голосовал за резолюцию о праве палестинцев на создание своего государства. Позиция Франции в отношении палестинского вопроса получила дальнейшее развитие во время поездки В. Жискар д'Эстена в начале марта 1980 г. по странам Персидского залива. Президент Франции впервые высказался там за самоопределение палестинского народа, имея в виду не только палестинцев, проживающих в зоне Газы и на западном берегу реки Иордан, но и в эмиграции в различных арабских странах. Одновременно Жискар д'Эетен заявил, что «Израиль должен признать, что оккупация арабских территорий, осуществленная начиная с 1967 г., не позволит ему установить мирные отношения со своими соседями, на что он уповает» 32.
Французская официальная позиция в отношении ливанского кризиса сводилась к признанию жизненной важности сохранения независимости, единства и территориальной целостности Ливана как необходимого фактора равновесия в ближневосточном регионе, а также к призыву ко всем заинтересованным сторонам найти путем переговоров за «круглым столом» компромиссное решение, облегчающее восстановление мира и общественного порядка. В качестве места проведения таких переговоров предлагался Париж. В дальнейшем Франция заняла позицию осуждения провокационных действий сепаратистского движения Южного Ливана и предупредила правительство Израиля, что прямое военное вмешательство с его стороны создало бы серьезную ситуацию. В мае 1978 г. после израильского вторжения на юге Ливана Франция выделила в распоряжение ООН контингент своих войск численностью в 1300 человек, которые были направлены в Ливан. Это было сделано впервые после 1960 г., когда французские войска использовались в качестве войск ООН в Конго.
Французские руководители проявляли серьезную заинтересованность в урегулировании обстановки в Ливане. Этот вопрос обсуждался даже на заседании совета министров Франции в середине октября 1979 г. В, Жискар д'Эстен заявил тогда, что Франция окажет ливанским властям, с которыми она постоянно поддерживает контакт, ту поддержку, которую они захотят получить, и совместно с ними примет все необходимые меры для того, чтобы обеспечить населению Южного Ливана мир и безопасность, в которых оно нуждается.
Проведение сепаратных египетско-израильских переговоров создало в каком-то смысле новую для Франции ситуацию на Ближнем Востоке. Французское правительство заняло вначале сдержанную позицию в отношении этих переговоров и не высказало явного неодобрения кэмп-дэвидских соглашений. Однако впоследствии руководители Франции выступили с открытой критикой и осуждением этих соглашений. 6 июня 1979 г. Ж- Франсуа-Понсе заявил: «Положение на Ближнем Востоке может быть урегулировано лишь путем всеобъемлющего решения всех проблем, прежде всего палестинской, с участием всех заинтересованных стран, в том числе Советского Союза. Сепаратная сделка не обеспечивает этого. Арабские страны видят, что под ее прикрытием Израиль продолжает создавать свои поселения на оккупированной территории и не отводит войск с захваченных земель. Арабские страны убедились, что такая сделка не способствует решению коренных проблем, что она направлена на раскол их рядов, на их изоляцию» .
В целом линия французского правительства в ближневосточном конфликте при президенте В. Жискар д'Эстене, сохранявшая немало элементов преемственности с курсом Ш. де Голля и Ж- Помпиду, ; вписывалась в значительно изменившийся международный контекст, к которому французское руководство пыталось приспособиться путем налаживания совместных действий с партнерами по ЕЭС и организации между африканскими, арабскими и западноевропейскими странами, диалога, идея которого была выдвинута президентом Франции летом 1979 г. и которую он надеялся, как писала газета «Монд» 6 марта 1980 г., осуществить в 1981 г.
С приходом к власти Ф. Миттерана в ближневосточной политике Франции произошла определенная трансформация. Широко известно, что социалисты по традиции занимают открыто произраильские позиции, поддерживая тесные партийные связи с израильской Партией труда. Придя в министерство внешних сношений, К. Шейеон прямо объявил ошибкой прежних правительств то, что они не под-держивали никакого официального контакта с Израилем и осуждали кэмп-дэвидские соглашения. Правительство социалистов сразу же отменило «доктрину Барра», действовавшую отношении торговли с Израилем. «Я питаю искреннюю дружбу к Израилю и я никогда не буду на стороне тех, кто хотел бы его уничтожить,— сказал Ф. Миттеран в интервью газете «Тайме».— Но я всегда дружески рекомендовал Израилю признать реальность существования палестинцев. В какой-то мере Израиль уже сделал это в Кэмп-Дэвиде» 3*. Однако правительство Франции не желает осложнять отношения и с арабскими государствами. Первые же визиты К. Шейсона в качестве министра внешних сношений были нанесены в столицы арабских стран. Поддерживая кэмп-дэвидские соглашения, французское правительство санкционировало в то же время встречу К. Шейсона с лидером ООП Я. Арафатом, а после убийства А. Садата министр внешних сношений Франции заявил, что это событие, хотя и трагическое, устранило препятствие к возможности встречи всех арабских стран, включая Египет. Это заявление вызвало бурю негодования на страницах западной буржуазной прессы. Как писала газета «Монд»„ правительство хочет «защитить интересы Франции в арабском мире, причем оно стремится примирить эту политику со своей дружбой с Израилем».
После смерти А. Садата и Ф. Миттеран, и К. Шейеон признали ограниченность и даже устарелость кэмп-дэвидских соглашений. Они заявили, что эти соглашения не позволят пойти дальше, когда Синай в апреле 1982 г. будет полностью эвакуирован, и в этом случае нужно полностью отказаться от них, чтобы вступить в новый этап мирных переговоров на основе восьми принципов, изложенных принцем Саудовской Аравии Фахдом.
Явная непоследовательность политики Парижа на Ближнем Востоке приводит к таким аспектам, как согласие Франции на участие французских войск с войсками других европейских стран в межнациональных силах по поддержанию мира на Синае, вызвавшее осуждение со стороны арабских стран. Эта акция официально должна проводиться в рамках кэмп-дэвидских соглашений, хотя Франция этого и не признает.
Еще одним шагом по пути отхода от прежней французской позиции по ближневосточному вопросу явился визит президента Франции Ф. Миттерана в Израиль 3—5 марта 1982 г., который несколько раз откладывался из-за ряда агрессивных акций правительства Израиля (бомбардировка израильской авиацией иракского атомного центра, оккупация Голанских высот). Многие арабские государства надеялись на то, что президент Франции выступит во время визита с четкой инициативой в деле урегулирования ближневосточного кризиса. Однако этого не произошло. В своей речи в кнессете Ф. Миттеран упомянул о праве*палестинцев на создание государства, но оговорил его рядом предварительных условий, главное из которых — праве Израиля на существование и обладание средствами для обеспечения своей безопасности.
Визит Ф. Миттерана в Израиль свидетельствует о возобновлении франко-израильского сотрудничества во многих областях, в том числе и в военной. «Рейган,— писала «Фигаро»,— несомненно высоко оценит то, что благодаря визиту главы французского государства в Иерусалим Израиль находится теперь в меньшей, чем прежде, изоляции. Позиции Франции и США относительно ближневосточной проблемы существенно сблизились...»
Высказывания французских политических деятелей о том, что визит Ф. Миттерана в Израиль не осложнил франко-арабских отношений, свидетельствуют о беспокойстве в связи с возможностью подобной перспективы. Вопреки утверждениям французских руководителей об отсутствии каких бы то ни было «корыстных устремлений» Франция остается кровно заинтересованной в сохранении своего влияния и связей с государствами Ближнего Востока, поскольку подавляющая часть импорта ее нефти (приблизительно 75%) идет из этих стран. В банках Франции арабские вкладчики держат около 100 млрд. франков. Кроме того, арабские страны являются самыми крупными покупателями французского оружия. Как сообщалось в печати, в ближайшие пять лет Франция намерена поставить на Ближней Восток вооружений на сумму более 5 млрд. долл. По сути дела, ближневосточный рынок оружия стал для Франции основным. Политика широкой]продажи оружия конфликтующим странам, которую осуществляла Франция не только на Ближнем Востоке, но и в странах Тропической Африки, является серьезным дестабилизирующим элементом в международных конфликтах, увеличивает риск их перерастания в вооруженную борьбу. Правительство Франции продолжает эту практику, несмотря на то что в своей предвыборной программе французские социалисты осуждали продажу оружия, осуществляемую прежними правителями.
Французские войска участвовали в составе «многонациональных сил» в событиях в Ливане 1982 г., вызванных вторжением Израиля.
Африка, конфликты на Африканском континенте, как это признается Парижем, занимают сейчас первое место в системе приоритетов внешней политики Франции. В. Жискар д'Эстену приписывалось мнение, что, только следуя своему африканскому призванию, Франция сможет увеличить свой вес, осуществить старую мечту де Голля о сильной Франции, опирающейся на Африку. Африканское направление получило особое значение во внешней политике Франции последних двух десятилетий. Меры по усилению влияния Парижа среди развивающихся стран были направлены в первую очередь на франкоязычные страны Африки (их 23), где Франция пользуется большим экономическим и культурным влиянием. «Нет другого района в мире, с которым интересы и чувства Франции были бы так тесно связаны, как с Африкой»,— заявил в одном из своих выступлений министр иностранных дел Франции Ж. Франсуа-Понсе.
В буржуазной политической и научной литературе часто высказывалось убеждение, что основные интересы Франции в Африке — экономические. Это верно лишь отчасти. Большое значение имели для нее и чисто политические соображения. Франция всеми мерами активно препятствовала развитию национально-освободительной борьбы в африканских странах и распространению в них социалистических идей. В то же время, опираясь на поддержку франкоязычных стран, она рассчитывала на лидерство в этой части развивающегося мира, которое играет все большую роль в мировом развитии, особенно с учетом возрастающего значения проблематики «Север—Юг». Роль африканского направления внешнеполитической деятельности Франции в контексте ее политики в связи с ЕЭС определялась довольно прямолинейной формулой: «Кто владеет Африкой, владеет Европой».
Рассматривая Тропическую Африку как зону своего преимущественного влияния и стремясь ослабить возможную конкуренцию французской политике в этом районе со стороны других держав, Франция провозгласила лозунг о необходимости решения африканских проблем самими африканцами. Лозунг этот, однако, трактовался весьма избирательно. Для себя французское руководство отнюдь не исключало возможности вмешательства в африканские дела и в 70-е годы осуществляло такое вмешательство достаточно часто и открыто.
Франция являлась до недавнего времени единственной из западных стран, которая имела на территории Африки военные базы и войска. Она не раз использовала эти войска для подавления движений, ведущих борьбу с реакционными режимами. Французские войска были применены в Мавритании против партизан Фронта ПОЛИСАРИО, выступающих за независимость бывшей Испанской Сахары, в Чаде/фотив повстанцев ФРОЛИНА. В западной печати сообщалось о том, что Франция снабжала оружием группировку УНИТА, борющуюся против народной власти в Анголе. Париж оказывал поддержку таким одиозным фигурам в Африке, как Мобуту в Заире.
Особый международный резонанс получила французская интервенция в заирской провинции Шаба летом 1978 г. с целью спасения режимаМобуту. Пытаясь оправдать свои действия в Заире, французское руководство пошло даже на публичные выпады в адрес СССР, против которого было выдвинуто обвинение во «вмешательстве» в африканские дела. Во время пресс-конференции 15 февраля 1979 г. В. Жискар д'Эстен заявил, что Франция «будет и впредь действовать таким образом, если этого потребуют ее национальные интересы или ее внешняя политика» 38. Интервенция французских войск в Шабе получила поддержку со стороны реакционных сил внутри страны, кругов НАТО и администрации Дж. Картера. Приветствуя «за-ирскую операцию» Парижа, которая была квалифицирована как защита интересов Заира, американская пресса писала, что фактически французы превращаются в самого надежного европейского союзника Соединенных Штатов.
Совершенно очевидно, что вмешательство Франции в дела африканских стран с применением силы не привело к урегулированию возникавших международных конфликтов. Все это побуждало французских руководителей идти на определенную модификацию используемых ими методов в Африке. Стремясь использовать всю совокупность имеющихся у нее средств, Франция пыталась действовать в защиту собственных интересов и «мирным» путем. Во французской печати сообщалось о том, что Франция решила придерживаться строгого нейтралитета в Западной Сахаре, прекратив использовать свои войска в Мавритании, и будет пытаться улучшить обострившиеся в последние годы отношения с Алжиром. Франция увеличила финансовую помощь определенным африканским странам, мотивируя это стремлением содействовать экономическому и социальному развитию Африканского континента. Когда внутри африканских государств происходила борьба между реакционными деятелями или группировками за власть, смена которых не угрожала влиянию и интересам французского империализма, как, например, в Чаде или Мавритании, Франция предпочитала уже воздерживаться от прямого вмешательства. Иное дело, когда под угрозой оказывался «дружественный» Парижу режим или возникала реальная угроза ослабления французского влияния. Тогда Франция готова была на осуществление «пожарных» мероприятий, как это случилось, например, в ЦАИ, где под прикрытием французских штыков в 1980 г. была проведена срочная смена власти.
В. Жискар д'Эстен постоянно выдвигал планы создания на Африканском континенте ассоциаций, союзов, соглашений. Идея президента Франции состояла в том, чтобы попытаться организовать вокруг «евроафриканской оси» и Средиземноморского бассейна ассоциацию стран, являющихся солидарными в политическом отношении и взаимодополняющими в экономическом плане. Кроме того, В. Жиекар д'Эстен выдвинул идею подписания «панафриканского соглашения о взаимной обороне», к которой, однако, критически отнесся ряд африканских государств (Танзания, Нигерия).
Французская политика грубого вмешательства в конфликты в Африке способствовала известной дискредитации Парижа на этом . континенте и значительно затруднила лавирование между прогрессивно-демократическими и «умеренными» прозападными режимами, которое издавна было основой французской дипломатии как в арабском мире, так и в Тропической Африке.
Президент Ф. Миттеран вначале открыто осудил интервенционистский курс своих предшественников в Африке и заявил о необходимости увеличения экономической помощи африканским странам в 2 раза. Однако впоследствии руководители французской политики стали делать заявления о том, что в Африке, и в первую очередь во франкоязычной, на них ложится определенная ответственность и они будут и впредь «выполнять свой долг». Они уже не отвергают в принципе возможности вооруженного вмешательства в дела африканских стран. «Я очень надеюсь на то,— заявил К. Шейсон,— что нам никогда не придется вмешиваться и, в частности, применять силу, кроме как по договоренности и при поддержке других сил, в частности региональных» зэ.
Вместе с тем французское правительство предприняло целый ряд шагов по нормализации и расширению отношений с Алжиром, Эфиопией, Ливией. Достаточно сдержанную позицию занимала Франция в 1981 — 1982 гг. в конфликте в Чаде.
Особенно острую критику со стороны африканских государств вызывали отношения Франции с расистскими режимами Южной Африки. Руководители французской политики не раз декларировали отрицательное отношение к ЮАР и необходимость предоставления свободного волеизъявления народу Родезии. Выступая в Национальном собрании 6 мая 1976 г., министр иностранных дел Франции Ж- Сованьярг указывал, что Франция отстаивает скорейшее создание в Родезии режима правления большинства, требует положить конец незаконной оккупации Намибии войсками ЮАР и проведения там свободных выборов под контролем ООН в установленные ею сроки, наконец, добивается ликвидации режима апартеида в ЮАР — «доктрины, противоречащей правам человека и глубоко возмущающей нашу совесть» 40. Французские представители в Совете Безопасности ООН голосовали за резолюцию, призывающую к расширению санкций против Родезии и к предоставлению Намибии подлинной независимости (30 января 1976 г.). Во время официального визита В. Жискар д'Эстена в Заир летом 1975 г. он заявил об ограничении дальнейшей продажи французского оружия ЮАР такими его видами, которые могут быть использованы только во «внешней обороне».
Но эти слова и жесты не соответствовали практическим делам ЮАР продолжала получать из Франции не только подводные лодки, ракетоносные боевые корабли и реактивные истребители «Мираж», но и вертолеты типа «Алуэтт» (выпускаемые к тому же на месте по французской лицензии), которые широко использовались для подавления демонстраций африканцев. Сообщение в июне 1976 г. о размещении ЮАР во Франции заказа на две атомные электростанции вызвало особое возмущение африканской общественности, ибо расистский режим, отказавшийся (как, впрочем, и Франция) подписать Договор о нераспространении ядерного оружия, получал тем самым возможность работать над созданием атомной бомбы. В момент, когда Южная Африка была охвачена огнем народных волнений, а режим Я- Смита в Родезии оказался в состоянии вооруженной конфронтации с соседними государствами, подобная сделка выглядела неприглядной.
Лишь после принятия Советом Безопасности ООН в 1978 г. резолюции об эмбарго на поставки вооружения в ЮАР Франция прекратила продажу оружия южноафриканским расистам. Однако продажа Францией ЮАР лицензий на производство вооружений дала возможность последней обеспечивать себя теперь важнейшими видами собственного оружия.
В отношении родезийского конфликта Франция заняла вначале выжидательную позицию, поскольку экономические связи с ЮАР и без того скомпрометировали ее в глазах африканских стран. Однако, как подчеркивал Ж. Франсуа-Понсе на встрече с министром иностранных дел Танзании, «быстрое достижение признанной независимости Родезии и Намибии необходимо для того, чтобы в этом районе была обеспечена стабильность» 41.
Франция не раз заявляла о поддержке народа Намибии в борьбе за независимость. Она осудила операцию ЮАР на ангольской территории. Французское правительство заявило послу ЮАР протест против вторжения в Анголу и поддержало в Совете Безопасности проект резолюции, осуждавшей действия южноафриканских агрессоров. Президент Ф. Миттеран признал, что Ангола имеет право оградить себя от агрессивности ЮАР и принимать для этого любые необходимые с еэ точки зрения меры. Вместе с тем президент Франции сдэлал попытку несколько смягчить свою позицию в отношении ЮАР, заявив, что Франция не против ЮАР в принципе, но считает, что эта страна идет по неправильному пути.
Позитивное значение имеет французская позиция признания законности национально-освободительной борьбы народов Центральной Америки, провозглашенная правительством левого блока. Она может (в случае последовательного ее проведения) оказать действенную помощь народам в их справедливой борьбе против реакционных диктаторских режимов и их американских покровителей. В интервью газете «Тайме», опубликованном 10 сентября 1981 г., президент Ф. Миттеран прямо заявил, что причиной революции в Латинской Америке «является бедность и эксплуатация, которой подвергаются эти народы, в политическом плане находящиеся под гнетом безжалостных диктатур».
Начало такой политике было положено совместным франко-мексиканским заявлением 20 августа 1981 г. о признании Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти и Революционно-демократического фронта в качестве «представителей политической силы». Заявив, что «народ Сальвадора должен сам начать процесс всеобъемлющего политического решения», и призвав международное сообщество гарантировать в рамках ООН защиту гражданского населения, Франция и Мексика открыто выступили против. США. Эта акция вызвала одобрение прогрессивной общественности, особенно в развивающихся странах. Заключенное в декабре 1981 г. между Францией и Никарагуа соглашение о поставках военных материалов и обучении военных специалистов свидетельствует о том, что французская помощь борьбе народов Центральной Америки носит не случайный характер.
Это подтвердилось переговорами между Францией и Мексикой о координации дальнейших дипломатических инициатив с целью облегчить урегулирование конфликтов мирным путем. Франция активно поддержала предложение Мексики о посредничестве в районах, где происходит насилие, в частности в Сальвадоре. Как заявил Ф. Миттеран, Франция будет продолжать там стремиться «играть роль фактора перемирия, а не способствовать осложнению ситуации», несмотря на то что такая позиция вызывает раздражение у администрации Р. Рейгана.
В политике Франции конца 70-х годов в отношении конфликтных ситуаций в ряде регионов сквозит стремление создать выигрышный «образ» страны, способный играть роль примирительницы, если не арбитра, в наиболее острых конфликтах современности — между «Востоком» и «Западом», «Севером» и «Югом», странами центральной и северной Европы, тяготеющими к Атлантике, и Европы южной, средиземноморской, между арабами и Израилем и т. д. В одних (наиболее важных) проблемах французские руководители старались держаться ближе к США, в других — стремились дистанцироваться от них, в третьих — хотели бы проявить свое особо дружественное отношение к развивающимся странам, чтобы сохранить в итоге некий общий баланс, создающий представление о «независимости» и «объективной политике».
Такого рода тактика была призвана максимально расширить маневренные возможности французской дипломатии в международных конфликтах, обеспечив ей более значительный удельный вес в мировой политике, чем давал на то основания собственный военно-экономический потенциал страны сравнительно с потенциалами других империалистических держав. Особенно это касалось политики Франции в таких регионах, как Западная Европа, Средиземноморье, Тропическая Африка, где сосредоточены основные интересы французских монополий. Эта тенденция сохраняется и в политике правительства левого блока.
Франция стремилась сохранить статус своего рода «лидера» Запада в процессе разрядки. При этом часто подчеркивалось универсальное значение тех идей и ценностей разрядки, которые выработаны были практикой отношений Франции с государствами социалистического содружества. В Париже считали, что Франция рискует потерять от возобновления «холодной войны» и жесткой конфронтации между СССР и США больше, а приобрести меньше, чем любая другая крупная империалистическая держава. В интервью французскому телевидению В. Жискар д'Эстен заявлял: «В мире, где существует некоторое разнообразие позиций и ситуаций, гораздо легче найти выход из кризисных ситуаций. Если же существует только два блока, то сама логика силы побуждает их к конфронтации, которую было бы гораздо труднее удержать в каких-то рамках». Эта позиция сыграла свою роль и в линии поведения В. Жискар д'Эстена в событиях вокруг Ирана и Афганистана, когда он явно отмежевался от экстремистских действий США и отчасти Англии и ФРГ.
Наряду с претензией на «посредничество» Франция брала на себя и полицейские функции во внутренних и международных конфликтах развивающихся стран. При этом интервенционистские акции осуществлялись как с целью усилить французское влияние (или не допускать его ослабления), так и для защиты позиций капитализма в целом, особенно тогда, когда другие империалистические государства, как, например, США, не хотели или не могли непосредственно вмешиваться в региональные конфликты. Применяя военную силу, Франция стремилась не допустить развития конфликтных процессов до такого уровня, когда они могли бы выйти из-под контроля и нанести ущерб интересам капиталистических держав. Открытое военное вмешательство Франции в конфликты на Африканском континенте свидетельствовало об определенном сдвиге французской политики в сторону укрепления солидарности с другими странами НАТО.
В своей книге «Французская демократия» президент Жискар д'Эстен утверждал: «Для нашей страны дипломатия перестала представать в терминах конфликтов» 46. Однако практическая внешняя политика Франции в развивающемся мире нередко представала как экспансия, осуществляемая и с применением силы. Это значит, что французская внешняя политика, будучи противоречивой, способствовала разрядке напряженности и снижению уровня конфронтации на глобальном уровне, но одновременно в какой-то мере оказывалась и конфликтообразующим фактором в современных международных отношениях на региональном уровне.
Выступая в принципе за сохранение разрядки международной напряженности и сотрудничество со странами социалистического содружества, французское правительство не предприняло в 1981 — 1982 гг. практических шагов в направлении развития политического сотрудничества с социалистическими странами, мотивируя такую позицию «присутствием советских войск» в Афганистане и «вмешательством» СССР в дела Польши, демонстрируя солидарность с США и НАТО по вопросу об отношениях Восток—Запад. Однако оно оказывает активное сопротивление требованию администрации Р. Рейгана разорвать торговлю и экономическое сотрудничество с СССР и другими странами социалистического содружества. «Если мы хотим разрядки, то она должна строиться на прочных связях» в,— заявил в связи с этим министр внешней торговли Франции М. Жобер.
Более сдержанная позиция французского правительства левого блока на Африканском континенте и стремление активно участвовать в мирном разрешении конфликтов в Латинской Америке, но смотря на определенную непоследовательность ее политики в отно шении ряда конфликтных ситуаций, в том числе ужесточение позиции по «афганской проблеме», свидетельствует о том, что Франции способна еще сыграть немаловажную роль в разрешении целого ряда конфликтов в зоне развивающихся стран, в стабилизации современной международной обстановки.


загрузка...