Доступные исторические источники свидетельствуют о том, что хазары вели не полностью кочевой, а полуоседлый образ жизни, являясь полукочевниками. Это характерно для многих тюркских племен в переходный период истории. В работе арабского географа Ибн Руста находим доказательства о периодическом кочевом образе жизни хазар, соответствующем времени года. Автор Kitab al-alak an-nafiza говорит: “Зимой все хазарское население живет в городах, а когда наступает весна они перебираются из городов в степи и остаются там до зимы” (cм.Bibliotheca geografhorum arabicorum). Сведения из так называемой “хазарской переписки” на древне-еврейском языке подтверждают это: “Мы живем всю зиму в городе, а в месяце нисан (конец марта-апреля) мы выезжаем каждый к своему полю. В конце месяца Кислев (ноябрь-декабрь) мы возвращаемся в город”.
В работах мусульманских авторов находим описания хазарских городов. В Семендере было много садов, а в его окрестностях было 40000 виноградников. Население городов состояло из мусульман и др.: там имелись мечети, церкви, храмы — кенасы (не мусульманские храмы).
Город Итиль был окружен стеной, и он состоял из двух частей, разделенных рекой Итиль (Волгой). В городе имелись базары и бани. Дома были построены из дерева или войлока. Глина, как строительный материал, применялась мало. Только царский дворец, расположенный на острове и соединенный с западной частью города плавучим мостом, построен из кирпичей. Частным лицам не разрешалось использовать кирпич, как строительный материал. Западная часть города предназначалась для придворных сановников, а восточная была обычным городом, населенным ремесленниками и торговцами разных религий — мусульманами, христианами, евреями и язычниками. Обе разные части хазарской столицы назывались Аль-Байда, буквально Белый город, по хазарски Сарыгшин (Ибн Руста). “Страна хазар — пишет арабский географ — не производит ничего, что могло бы вывозиться на юг, за исключением рыбьего клея. Продукция, получаемая Персией из Хазарии — мед, воск, меха — вывозится вниз по Итилю из Руси и Волжской Булгарии. Хазары не производят текстильные изделия и носят одежду, вывозимую с южных берегов Каспийского моря, из Византии и др. соседних стран. Доход Хазарии состоит из дани и налогов, уплачиваемых путешествующими купцами и пошлины, с товаров взимаемой, на всех дорогах, ведущих в столицу”.
На вопрос о роли хазар в экономической жизни Восточной Европы можно ответить словами проф. Готье: “В этом обменном рынке, которым являлась столица Итиль, хазары были как хозяевами домов, предоставлявшими приют, так и опекунами, гарантировавшими безопасность сделок. За эти услуги взимались налоги и пошлины, на которые хазарское государство содержало себя”.
Хазары непосредственно не участвовали в производительном труде, и их материальная культура целиком была импортирована и иностранного происхождения. Роль посредника, а не производителя, весьма типична для хазар, как и для многих тюркских народов. Пока хазары господствовали, сохраняя мир и безопасность, их города процветали. Большое значение имела внутренняя политика, своеобразный “хазарский мир” и глубоко пустившая корни религиозная терпимость. Благодаря мягкой политике, либеральному отношению к покоренным народам и веротерпимости, хазары смогли основать и сохранять на протяжении четырех веков огромную империю, представлявшую единое целое от Крыма до Яика (Урал), не знавшую естественных границ. Лучшей защитой был “хазарский мир”, царивший в те века на просторах от Каспийского моря до устья Днепра и от Кавказских гор до лесов центральной России.
Проблема так называемой “иудаизации” хазар, или другими словами, принятия учения Моисея, несколько веков озадачивала ученых. “Как было возможно, спрашивали они, что. могучая полукочевая империя приняла иудаизм в качестве государственной религии народа, а не христианство или Ислам, с которым хазары были в таком тесном контакте. Теперь можно категорически утверждать, что вышеуказанные религии, а именно: Христианство, Ислам и учение Моисея имели каждая представителей на территории хазар, и они, вели активную деятельность миссионеров. Вопрос о том, какая религия должна получить предпочтение перед другими, решался не в религиозной борьбе. Напротив, широкая практика религиозной терпимости была решающим фактором. Это связывается с характерной чертой тюркских кочевников, а именно — с их религиозной индифферентностью. Благодаря этой терпимости, изначальная тюркская религия — шаманизм — сохранялась бок о бок с монотеистическими религиями. Только в такой культурной, можно сказать “интеррелигиозной” среде, где имелись разные влияния, могло возникнуть явление, о котором повествует вышеупомянутый арабский географ Ибн Руста, а именно, что один князь Дагестана, т.е. Северного Кавказа, вассал хазарского кагана, почитал три религйи — Ислам, учения Моисея и Христианство, и, соответственно праздновал три дня в неделе: пятницу, субботу и воскресенье.
Примером терпимости хазар может служить обычай, описываемый другим арабским географом Масуди, согласно которому, в хазарской столице было семь судей: два для христиан, два для приверженцев учения Моисея, два для мусульман и один для язычников (шаманистов). В свете исторических источников хазары являются монотеистами. Они сохранили культ Бога, прототюркского Тенгри-хана, как древнюю традицию, что, вероятно, облегчило принятие ими монотеистических религий. Так, например, во время приема св.
Константина, византийского посланника при хазарском дворе, хазарский каган, поднимая кубок, произнес тост: “Выпьем во имя Бога, Творца всего!”. И когда св. Константин ответил: “Я пью во имя единого Бога и его Слова и Духа”, хазарский правитель вновь подтвердил свой монотеизм: “У нас полное согласие, но есть отличие лишь в одном: Вы поклоняетесь Святой Троице, а мы Единому Богу”.
Принятие религии Ветхого Завета хазарами, по меньшей мере их частью, включая двор хана и сановников, произошло по еврейским источникам в первой половине VIII века, а согласно мусульманским летописцам — при правлении халифа Гаруна-ар-Рашида (786-809).
В свете детального критического изучения, последние имеют предпочтение. Известно, что именно в это время караимская религия, которая возникла во время правления халифа Абу Джафара аль-Мансура (754-775), развила миссионерскую активность, обращая в свою веру народы других стран. Через Византию караимские миссионеры достигли степей Каспийского и Черного морей, где караимский прозелитизм нашел многих последователей среди хазаров, куман и других тюркских народов. Современные караимы являются потомками этих групп.
В последнем издании Большой Советской Энциклопедии в двух статьях, относящихся к хазарам (2-е изд., Москва, 1957, т.46, с. 23 — “Хазарский каганат” и “Хазары”) ясно утверждается, что “в конце VIII века правящая верхушка хазар приняла караимское вероисповедание”.
Следует упомянуть некоторые попытки объяснить принятие учения Моисея (т.е. караизма) правящей верхушкой хазар, как противовес и оппозицию иностранным политическим влияниям соседних империй: христианской Византии и мусульманского халифата.
Такое объяснение принятия Ветхого Завета в результате определенной политической игры при хазарском дворе, обусловленной соперничеством между византийским и арабским влиянием, действительно дает решение этого вопроса. Во всяком случае, подчеркнем, что иудаизм или караизм не был господствующей религией в хазарском государстве. Знаменитый византолог Васильев констатирует: “Политическая мудрость и религиозная терпимость хазар и их каганов создали громадное, разноплеменное и экономически хорошо развитое государство, имевшее общие черты с восточной империей”.
Где находится культурная среда, в которой следует искать остатки хазар? Этот вопрос уже ставился учеными. Русский тюрколог акад. Самойлович в статье о наследниках хазар видит продолжение хазарской культурной среды у карачаевцев, балкарцев, татов — кавказских горцев и, прежде всего, среди караимов. Для подкрепления своего тезиса автор искал доказательства в лингвистическом материале, относящемся к названиям дней недели.
Караимские названия этих дней действительно сохранили черты древних традиций, как прототюркских, так и христианских,* и мозаистских. Так, воскресенье и понедельник по-караимски йех-кун, йех-баш-кун дословно “святой день” и “после святого дня” — тюркские термины, созданные христианскими миссионерами для обращенных ими тюркских народов, например, команов (половцев). Название пятницы на тракайском диалекте — бараски и на галицком - айне подтверждается кавказскими языками: греко-византийского происхождения - параски, параскеби и ирано-персидского - адне, азне; а по-чувашски — эрне-кун. Мозаистский элемент представлен названием субботы у караимов “шабат-кун” и подобно им у команов (шабат-кун) и (улу-кун) и почти всех этнических тюркских групп Кавказа (кумыки, карачаевцы, балкарцы), а у чувашей — “шемат, шуват”.
Аналогично, и в караимских, и в команских названиях месяцев обнаруживаем древние тюркские традиции наравне с мусульманскими, христианскими и мозаистскими. Кроме того, этот календарь не только служит доказательством “интеррелигиозной” среды, столь характерной для Хазарии и оставшейся с “наследниками” хазарской культуры. Значительная часть терминологии караимского словаря, связанной с богослужением или ритуалом, преимущественно арабско- персидского мусульманского происхождения.
Возникает другой вопрос: получилось, что караимы, по религии почитатели Ветхого Завета, — Бене Микра — сыны святого Писания, применяют относительно небольшую группу древне-еврейских религиозных терминов и большинство терминов чисто мусульманских.
Такие понятия, как свойства Бога (святость, милосердие, милость), лик Божий, вера, закон, религиозная община, конгрегация, храм, жертвоприношение, пост, ритуальная чистота и т.д., и т.п. — эти термины в караимском языке большей частью арабского происхождения и в основном из мусульманской терминологии. С этим связан вопрос об использовании очень похожей на куманскую религиозной терминологии. Так, название католической церкви сохранилось в караимском языке вплоть до наших дней в форме “йег-ув” т.е. “йиг-ув” — хороший дом и название воскресенья “йех- кун” т.е. “йиг-кун” — хороший, святой день” (см. выше). Аналогично, обильны мусульманские термины, относящиеся к религиозным вопросам комано-караимской культурной лингвистической среды.
Караимский язык, как и команский, сохранил значительный запас терминов мусульманского происхождения, как наследие сильных влияний, прежде всего, персидского и, частично, арабского языков на побережье Чорного моря в средние века. Такие выражения как “дин” — вера, “умма, уммат”
конгрегация, община верующих, “хидж” — ежегодный праздник, “курбан” — жертвоприношение, “энаят” — лик Божий, “кенеса” — караимский храм, “берекат” — молитва, “кафур” — нечистый, “пак” — чистый, (ритуальное) “шараят” закон, “зерат” — кладбище, и т.д. — все эти термины арабско-персидского происхождения.
Так и в “Кодекс куманикус”, при относительно небольшой группе слов, заимствованной из христианской терминологии (латинской или греческой), подавляющее большинство
терминов мусульманского происхождения (феришта, фришта)
ангел, “пайгамбер" — пророк, “садага" — милостыня и т.д.
Преобладание мусульманских элементов над мозаистскими доказывает, что польские караимы до поселения на западе долго находились в тесном контакте с мусульманской культурой и жили в среде, куда иностранные религиозные влияния могли проникнуть легче, благодаря свободе вероисповедания. Такой средой, судя по историческим источникам, была, прежде всего, Хазария.
Для полноты картины упомянем, что? наряду с этими христианскими и мусульманскими традициями, в караимском языке остались просто прото-тюркские, т.е. отголоски шаманизма. Прежде всего, само тюркское название шамана “кам"— сохранились вплоть до наших дней в караимском языке. После изменения образа жизни, под этим словом стали понимать волшебников, чародеев, преследуемых библейским законом (Второзаконие — 18,11). Сохранялась монголо-тюркская родовая терминология: “улус “— народ, “урув"— род семья, “обга" — предок и т.д.
Теперь перейдем от частного к целому. Караимы широко пользуются тюркским языком (кипчако-куманский диалект) в литургии. Караимский язык играет такую же роль, как и древне-еврейский, в качестве языка религии. Вся Библия была переведена на караимский язык вероятнее всего не позже XI века, и от поколения к поколению этот перевод передавался без изменения. Священное Писание, переведенное с подлинного древне-еврейского текста, читается в караимском храме - кенаса на караимском языке.
Караимские ученые, например, Якуб Киркисани (вторая четверть X в.) часто подчеркивал необходимость применения “национальной литургии' и переводов с древне-еврейского. И есть неопровержимое доказательство того, что такая литургия на хазарском родном языке проводилась в Хазарии. В жизнеописании св. Константина встречается исключительно интересное упоминание о беседе будущего славянского апостола с учеными отцами церкви. Когда последние стали возражать против написания им священных книг на славянском языке, не позволяя применять другие языки, кроме “трилингвы”, т.е. еврейского, греческого и латинского языков, славянский миссионер ответил цитатой из св. Матфея: “Разве не должен дождь, ниспосланный Богом, падать равномерно на мир? и добавил: многие пароды отправляют богослужение на своем собственном языке — армяне, персы, авары, копты, хазары и другие”.
Известно, что христианские миссионеры, при обращении тюркских народов пользовались в своей деятельности тюркским языком. Классический пример имеется в “Кодекс Куманикус” - сборнике христианских молитв и гимнов, написанных для команов в XIII веке.
В Хазарии применялся тюркско-хазарский язык в христианской литургии, и на том же основании можем сделать вывод, что и в мозаистской литургии также. Только так можно объяснить легкое проникновение разных религиозных влияний в караимскую терминологию. При наличии единого общего хазарского языка разные религии употребляли в литургии близкие или идентичные термины, и в этих условиях сильно облегчалось заимствование религиозной терминологии. Так хазарская веротерпимость и литургия на родном хазарском языке привели к отражению элементов культуры многих религий в караимском языке. Есть и иная аналогия: хазары, говоря на родном тюркско-татарском языке, применяли древне-еврейский алфавит. Арабский ученый Ан-Надим из Багдада (X в.) пишет, что среди тюркских народов только три группы имели собственный алфавит. Среди остальных групп он упоминает хазар, которые применяли древне-еврейсккй алфавит. Эта существенная деталь культуры также несет следы сильного религиозного влияния. Аналогично, ислам повлиял на персов и турков в принятии ими арабского алфавита; то же имело место и с польскими караимами: используя в литургии тюрко-караимский язык, они, с другой стороны, применяют древне-еврейский алфавит под влиянием своей религии. Более глубокое изучение выявляет еще много хазарских и караимских традиций. Мы рассмотрели: 1. Само понятие хазарской культуры, как результата взаимосвязи разных культурных влияний.
Преемственность хазарской культурной среды, прежде всего, у караимов, которые являются наследниками и потомками хазар, в силу их общего этнического тюрко-команского типа, в сочетании с исповеданием религии Ветхого Завета. Только так может быть объяснена так называемая иудаизация хазар. Эту неправильную терминологию следует заменить на “принятие учения Моисея в форме караимской религии частью хазарского народа”. Так в своеобразных условиях доминирующей веротерпимости, роста и расцвета Хазарии, удалось посеять элементы мозаизма даже в прототюркской культуре хазарских аборигенов.
Караимы безусловно являются полноправными наследниками хазарской культуры.
Из работы: Zajaczkowski A. Khazarian Culture and its Jnheriors // Acta Orientalia Hunganica, 1961, t. XII; № 1-3, s. 299-307.