В 1974 г. в с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл. БССР мы обнаружили бытование баллады "Плененная татарами девушка губит себя" и записали 6 вариантов (два опубликованы: ЭП I, * 25, 26). Тогда еще не были изданы записанные ранее белорусскими фольклористами три ее варианта (Баллады, кн. I, * 89, 90; кн. 2, Л 597), поэтому мы, естественно, оценивали фиксацию баллады как обнаружение неизвестного текста. В последущие годы предпринимались попытки найти эту балладу в других местах, но лишь однажды, в і975 г. студенты Житомирского пединститута нашли балладу в Лугинском р-не (ЭП П, ? 70). Таким образом, ареал бытования баллады, по-видимому, ограничен Гомельской обл. (3 пункта) и примыкающими к Гомельщине р-нами Минской и Житомирской обл. (по I пункту).Очень хочется надеяться, что местные фольклористы займутся активным поиском этой баллады.
По степени полноты повествования стодоличские варианты можно считать самыми подробными. По отношению к ним житомирский текст сильно стяжен и не имеет концовки; речицкнй вариант (Баллады, А 89) также не имеет концовки; у петриковского варианта (Баллады, А 90) концовка заметно скомкана и вне сравнения непонятна; в сяуцкоы тексте (Баллады, Л 597) резко опущена середина повествования, в которой описываются действия матери похищенной девушки.
Нам известны русские и западноукраинские формы, родственные нашей балладе, что безусловно служит подтверждением древности заложенного в ней эпического стереотипа. А возник ля стереотип ранее татарских нашествий? Для этого нужно искать подтверждение в виде родственных эпических форм за пределами Полесья и примыкающих к нему районов, там, где заимствование или сотворчество - в виде формы изначального возникновения текста - исключаются как для Полесья, так и для контрольного района.
Самые точные параллели к балладе обнаруживаются у южных славян в виде песен о похищении девушки турками (арапами, немцами и др.). В них девушка губит себя обычно еще на пути в чужую землю. Она просит у похитителей нож якобы для того, чтобы разрезать яблоко и освежить уста, и, получив нож, вонзает себе в сердце: эта концовка превратилась в типическое место, переносивоееся и в иные по содержанию южнославянские тексты. Поскольку наша баллада по типу адекватна южнославянским песням о похищении девушки, постольку можно утверждать, что и она, и эти песни в своей основе сохранили общеславянский балладный сюжетный тип.
Вместе с тем в южнославянских песнях о похищении девушки нам пока не встретилась та срединная часть полесской баллады, где описано, как мать обратилась в кукушку и прилетела к похищенной дочери в татарскую землю. Уже поэтому можно полагать, что в балладе слились воедино два сюжета: о похищении девушки чужеземцами и о матери, птицей прилетевшей к похищенной дочери. Сюжет о матери очень напоминает чрезвычайно популярную, общеславянскую по происхождению балладу "Замужняя дочь кукушкой прилетает домой" и представляет собой ее
антитезу. За пределами нашей баллады сюжет о матери, птицей прилетевшей к похищенной дочери, в виде самостоятельной песни нам не попадался (хотя иные общеславянские формы типа "Мать кукушкой прилетает к убитому сыну" имеются). Можно было подумать, что сюжет о матери - производный от баллады "Замужняя дочь кукушкой прилетает домой", локальная форма, сравнительно недавно возникшая на местной почве.
Этой мысли противоречит, как представляется, бытование аналогичного сюжета в Герцеговине. Именно его обнаружение побуждает утверждать, что сюжет о матери, птицей прилетевшей к похищенной дочери, - тоже скорее всего общеславянский по происхождению. В условиях же Полесья он прочно слался с сюжетом о похищении девушки чужеземцами.
Принятые сокращения
Баллады - Балады. У дзвюх кнігах. Укладанне, сютэматызацыя, уступны артыкул і каментарыі Л.М. Салавей. MIhck, I977-і978.
ЭП I - Смирнов С.И. Эпика Полесья. - В сб.: Славянский и
балканский фольклор. М., і978. ЭП П - Смирнов Ю.И. Эпика Полесья (по записям і975 г.) - В сб.: Славянский и балканский фольклор. М., і98і.