загрузка...
 
ГЛАВА 6 ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ВОЙНА ВО ВРЕМЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ Предвоенный период
Повернутись до змісту

ГЛАВА 6 ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ВОЙНА ВО ВРЕМЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ Предвоенный период

Чтобы вести агрессивную войну, одержимые пропаган­дой государства оси прежде всего должны были в доста­точной мере контролировать свой народ. Затем им необхо­димо было расколоть союз своих вероятных противников, чтобы разгромить их поодиночке. Им нужно было запу­гать своих ближайших противников и в то же время усы­пить бдительность своих главных соперников. Все это вы­зывало необходимость вести усиленную пропаганду.

Перед началом военных действий требовалось широко использовать черную пропаганду. Поскольку политическая система агрессоров вызывала враждебность и раздраже­ние среди народов, к которым они хотели обратиться, то агрессоры стремились маскировать свою пропаганду. Они использовали пацифистские группы в демократических странах, для того чтобы удерживать эти страны от воору­жения, поощряли милитаристские организации, чтобы за­тормозить в демократических странах осуществление вну­тренних реформ или помешать обсуждению военных во­просов с Россией. Они поддерживали связь с финансо­выми кругами, чтобы сохранять видимость нормальных международных отношений, использовали культурные связи, чтобы создавать дружеское расположение к своим нациям. Японцы вели глобальную пропаганду, и некоторое время финансировали издание нескольких журналов в на­шей стране, но вообще-то они концентрировали главные усилия на ближайших районах своих будущих военных операций.

Перед войной немцы превратили пропаганду в тонкое искусство. Они использовали всевозможные разногласия, которые способствовали ослаблению противника. Они охотно слушали людей, которые рисовали фантастические планы мира во всем мире, и позже использовали их по­мощь, чтобы пожинать плоды политики умиротворения. Они стремились восстановить католиков против коммуни­стов, коммунистов против демократов, знатных людей про­тив евреев, белых против негров, бедных против богатых и наоборот, англичан против американцев, американцев против англичан — всех против всех, если это только тор­мозило действия, направленные против Германии, и ослаб­ляло военный потенциал противника. Немцы специально обращались к людям других стран, говорящим на немец­ком языке, и никогда не гнушались использовать в своих целях даже тех, которые вовсе не имели никакого отноше­ния к нацизму.

Вся эта работа (насколько это касается открытой про­паганды) велась через аппарат министерства пропаганды и общественного просвещения под контролем злобствую­щего ума — Йозефа Геббельса. Конечно, подробная про­грамма не предавалась гласности и осуществлялась глав­ным образом через каналы партии. На этот раз немцы, как никогда, продемонстрировали свою способность учиться и перенимать опыт. В первую мировую войну у них в пропаганде не было ни политических мотивов, ни профессионализма, ни координации. Во время второй ми­ровой войны они все это имели.

Достижения немцев

Можно отметить три главных достижения немцев как пропагандистов.

Первое состоит в том, что им удалось заставить боль­шую часть людей в мире поверить в то, что будущее мира зависит от выбора между коммунизмом и фашизмом. Фактически же нет ни исторических, ни экономических оснований предполагать, что в действительности выбор ограничивается этими двумя формами диктатуры и что цивилизованным, по-настоящему свободным странам необ­ходимо когда-либо расстаться со своими исконными сво­бодами

Второе достижение заключается в том, что немцы умело представляли каждую свою жертву как последнюю. Когда на глазах у всего мира была задушена Испанская республика, все еще оставалась надежда, что война не вспыхнет. Даже после падения Чехословакии англичане думали отсидеться. Как ни проницательны были русские, но и они также питали надежду остаться вне войны даже тогда, когда Англия и Франция уже воевали. До 6 де­кабря 1941 года многие американцы все еще рассчитывали на то, что Соединенные Штаты избегнут войны. А это как раз и соответствовало планам НАЦИСТОВ — бить своих про­тивников поодиночке.

Наконец, третье достижение относится к области пси­хологической. Немцы использовали неприкрытое запугива­ние людей. Свое население они запугали жестокой распра­вой с коммунистами. Нацисты нагло демонстрировали перед правящими кругами Страны—СВОЄЙ очередной жертвы — кинофильмы о блицкриге с тем, чтобы понизить их моральный дух. Когда одна сторона по-настоящему готова воевать и другая сторона знает об этом, но не хочет воевать, то ее можно довести путем постоянного запуги­вания до состояния, напоминающего нервное

Диктатура пролетариата — это диктатура подавляющего большин­ства над меньшинством; она направлена против эксплуататоров, про­тив угнетения народов и наций, на уничтожение всякой эксплуатации человека человеком. Диктатура пролетариата выражает не только интересы рабочего класса, но и всего трудового народа; главное ее содержание не насилие, а созидание, строительство нового, бесклассо­вого общества, защита его завоеваний от врагов социализма.

Что же касается «исконных свобод», о которых говорит автор, то эти свободы в капиталистическом мире в действительности означают лишь свободу эксплуатации рабочего класса, трудового народа не только своих стран, но и всех других стран, которые подпадают под железную пяту монополий. «Свободный мир», как «теоретики» антиком­мунизма именуют империалистические страны, в действительности яв­ляется миром эксплуатации и бесправия, миром попрания человече­ского достоинства и национальной чести, миром мракобесия и поли­тической реакции, миром милитаристского разгула и кровавых расправ над трудящимися.— Прим. ред.

В данном случае автор намекает на заключение Советским Союзом 23 августа 1939 года с Германией пакта о ненападении. Совет­ский Союз, заключив этот пакт, «выигрывал некоторое время для под­готовки к обороне и избавлялся от опасности быть втянутым в войну на два фронта в крайне неблагоприятной для него обстановке 1939 года, когда западные державы не желали стать его союзниками. Реакцион­ные правящие круги Англии, Франции и США стремились изолировать СССР и создать против него единый фронт капиталистических дер­жав» (История КПСС, Госполитиздат, 1959, стр. 493). Пакт, заключен­ный с Германией, помог пресечь реакционные происки правящих кру­гов Англии, Франции и США, которым не удалось тогда натравить Германию на СССР и пришлось самим воевать против Гитлера,— Прим. ред.

 

потрясение. Правда, не всегда немцы достигали желаемого эффекта. Автор был летом 1940 года в Чунцине, когда агент немец­кой пропаганды Вольф Шенке демонстрировал подобные немецкие кинофильмы китайским лидерам. Автор попро­сил пригласительный билет на сеанс, но не получил его. «Фильм только для китайцев», — ответил Шенке. Однако китайцы, посмотрев этот фильм, не испугались мощи япон­ского союзника — нацистов, а просто ответили: «Хороший фильм... Подобные вещи мы делали еще во времена Цинской династии».

Англо-немецкая радиовойна

Когда вспыхнула война, радио у англичан и немцев было наготове. Ни тем, ни другим не нужно было сущест­венно менять свою политику в подготовке и организации радиопередач. Они могли на стандартной волне трансли­ровать свои передачи почти на всю Европу. И ТЄ и другие могли, хотя не всегда с полным успехом, глушить пере­дачи друг друга. Борьба разгорелась за аудиторию. Кто сможет привлечь максимум внимания к себе? Кто до­бьется наибольшего доверия? Кто лучше сможет повлиять на взгляды, чувства, лояльность слушателей дружествен­ных, нейтральных и вражеских стран?

Судя по некоторым признакам, немцы серьезно занима­лись планированием. Их аппарат по работе среди гра­жданского населения был отлично приспособлен к средст­вам пропаганды. Когда немцы хотели заставить англичан испытать разочарование, они воздерживались от передачи выгодной для себя военной информации. Во время боев в Норвегии они даже распространяли слухи об успехах англичан, зная, что если вследствие этого моральный дух противника и поднимется на некоторое время, то тем зна­чительнее будет его падение, когда подлинные плохие вести дойдут до него через военное министерство. Когда немцы прибегали к войне нервов, контролируемая ими пресса также набрасывалась на жертву, если же война нервов прекращалась, пресса тут же замолкала. Немцы, таким образом, имели то преимущество, что им не нужно было делать больших различий между информацией, рекламой и пропагандой.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


Рис. 11. Листовка-радио-программа. Эта листовка сбрасывалась немцами на американские войска в Анцио в апреле 1944 года. В ней отра­жена интересная связь между двумя формами пропаганды: Листовка, с одной стороны, пропагандирует развлекательные достоинства про­грамм передач немецкого радио, с другой-направлена против пере­дач Би-Би-Си

 

Все это служило одной и той же цели, непосредственным нуждам рейха.

Немцы использовали следующие виды пропагандист­ской информации:

Официальные коммюнике Верховного командования (ОКВ). (в этих коммюнике, естественно, выгодная для Немцев информация излагалась подробно, а невыгодная — бегло.)

Официальные правительственные сообщения. Они характеризовались высокопарным стилем и содержали больше политического материала, чем обычные военные коммюнике.

Международная информация, представлявшая собой отчасти повторения сообщений британского радио, отчасти обычные, не вызывающие сомнения известия (для заполне­ния программы), и, наконец, известия, представлявшие подлинный интерес для слушателей, и в то же время, имев­шие пропагандистскую цель — подорвать веру в успех дела союзников.

Сенсационные передачи, напоминающие сенсацион­ные газетные статьи, в которых сосредоточивалось внимание на одном событии или одной какой-нибудь теме. Выступления известных комментаторов с официаль­ными комментариями.

Выступления комментаторов под псевдонимом. Эти комментаторы делали вид, что их точка зрения отличается от точки зрения германского правительства, хотя, как объявлялось, их выступления транслировало официальное немецкое радио.

   (Среди   таких   комментаторов    наибольшей     известностью

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


Рис. 12. Немецкая листовка, пропагандирующая сдачу в плен (Анцио, 1944 год). Имена добровольно сдавшихся в плен военнопленных иногда немедленно сообщались их семьям. Часто военнопленные стремились скрыть свою личность, замаскироваться. В этой листовке объединены сообщение для передачи по радио и обычный пропуск для сдачи в плен. Солдату предлагается заполнить бланк (печатными буквами), указав фамилию, имя и адрес. В квадрате он может написать письмо родным (не более 15 слов) для пере­дачи по радио

(Содержание ЛИСТОВКИ! „Американский солдат! Помнишь те счастливые дни, когда ты развлекался и веселился со СВОЄЙ любимой девушкой?

Что бы вы вдвоем ни делали — наслаждались ли вкусным сочным биф­штексом в каком-нибудь роскошном ресторане, или смотрели какую-нибудь интригующую кинокартину с участием вашей любимой кинозвезды, или танцевали под звуки ритмичной музыки, — вы были счастливы.

Что осталось из всего этого? Ничего! Ничего не осталось, кроме упор­ных боев днем и ночью, а для многих из вас —  ничего, кроме грубого дере­вянного креста на чужбине!")

 

пользовался англичанин Вильям Джойс, вы­ступавший под именем лорда Хау-Хау, позднее казненный через повешение. Его коллегами были американские пре­датели Фред Калтенбах и Дуглас Чандлер. В конце войны Чандлера приговорили к пожизненному тюремному заклю­чению.)

Передачи замаскированных станций, делавших вид, что они не имеют ничего общего с Германией. (К таким относятся «Новая Би-Би-Си», которая вела пораженче­скую пропаганду, искусственно принимая антигерманский тон, а также некоторые другие станции, строго придержи­вавшиеся линии коммунистов в целях создать внутри Ан­глии оппозицию британскому правительству.)

Передача официальным радио фальсифицированных программ. (Иногда легче было сослаться на вымышлен­ный иностранный источник, якобы цитируемый в немецкой программе, чем с этой целью составлять фальшивую про­грамму.)

Передачи, в которых немецкое радио использовало «выращенные» источники информации. (Значительная часть немецких новостей заимствовалась из шведских, испанских и других газет, которые либо тайно контроли­ровались немцами, либо — как это было с подобными газе­тами в Соединенных Штатах—симпатизировали Герма­нии и добровольно помещали инспирированные немцами новости, которые затем передавались нацистами как якобы из «нейтральных» или «вражеских» источников.)

Передачи, открыто фальсифицировавшие материалы Би-Би-Си, в чем обычные слушатели не всегда могли уличить немцев, но в чем их уличала сама эта радиове­щательная компания.

Таинственные голоса или таинственные программы, передававшиеся на тех же волнах, на каких транслиро­вали свои передачи союзники. Такие программы трансли­ровались вслед за передачами союзников или одно­временно.

Вскоре выяснилось, что наиболее важными были ком­мюнике и правительственные сообщения, хотя основная часть времени работы станций отводилась на другие виды информации. И немцы, и англичане обнаружили, что ра­дио необходимо лишь как отправной пункт для распро­странения информации. Более выгодным было использо­вать для этой цели прессу и другие средства.

Каждый стремился проанализировать общественное мнение противной стороны. В этом направлении интересны по своей методологии исследования англичан. Радиопропа­гандисты должны уяснить себе, какова цель их пропа­ганды: посеять раздоры, распространить слухи или пу­стить злую шутку? Не обязательно, чтобы при этом реша­лись военно-политические задачи. Постоянная психологическая война, как вскоре убедились английские и немец­кие радиопропагандисты, требует, чтобы заранее было определено, какой именно образ мысли намечается в те­чение длительного периода времени навязывать против­нику.

image12

Рис. 13. Немецкая листовка в виде карточки-пропуска для сдачи в плен. На обороте помещен призыв к английским военнослужащим сдаваться в плен.

В условиях, когда радиостанции должны вести пере­дачи изо дня в день, независимо от того, произошло какое- либо событие или нет, трудно постоянно сообщать изве­стия, не фабрикуя их и не теряя доверия слушателей про­тивной стороны

Во время войны к немецкому радио было приковано внимание всего мира. Немцам принадлежала военно-стратегическая инициатива, поэтому они были в состоянии рас­пространять сенсационную информацию там, где им было ВЫГОДНО[20]. Вследствие того что союзники приняли особые меры по обеспечению безопасности, которые касались и распространения информации, немцы часто пользова­лись монополией в передаче информации о той или иной военной операции. Немцам никогда не угрожало то, что их радиопередачи перестанут слушать. Нацистским радио-пропагандистам приходилось беспокоиться ЛИШЬ о ТОМ, ЧТО им могут не верить. Поэтому немцы стремились придер­живаться умеренного тона в радиопередачах. В период между кризисами они старались подготовить сообщения, которые могли бы стать сенсационными во время кри­зиса.

Немцы скоро познали основной принцип военной радиопропаганды. Они научились не забегать в радиопро­паганде вперед военных событий. Вначале, когда немецкие радио-пропагандисты сообщали, что их армия достигнет к такому-то времени такой-то цели, а намеченные сроки срывались, британское радио подхватывало это сообщение и выставляло его перед всем миром как доказательство того, что немцы слабеют. В дальнейшем немцы устано­вили контакт между армией и радиопропагандой, вследст­вие чего радио в своих сообщениях могло обещать только то, в достижении чего армия была уверена наверняка.

Англичане всеми силами стремились добывать новости на языках народов оккупированных стран. Для них было чрезвычайно трудно вести наблюдение за поведением под­полья в этих странах. Немецкая контрразведка, руководи­мая беспощадной службой безопасности рейха, мешала следить за изменением общественного мнения в оккупиро­ванных странах. Действия против нацизма зависели от характера народа; в пропаганде против коллаборациони­стов нужно было делать различие между злостными кол­лаборационистами и теми чиновниками, которые остались на своих местах из чувства ложного долга. Англичане не считали обязательным всегда объявлять себя антикомму­нистами.

В то время было крайне необходимо знать, как и когда сманеврировать. Так как подполье имело очень мало радио­передатчиков и ни один из них не был надежным во время войны, перед англичанами возникла задача предоставить радиосредства всем оккупированным странам. Это их ста­вило перед необходимостью вести радиовойну, слишком чувствительную К политике. Они ДОЛЖНЫ были обращаться к соответствующим группам людей на соответствующем языке и в соответствующее время или испытывать горечь неудачи.

Подпись: Рис. 14. Листовка, в которой делается попытка нейтрализо¬вать радиопропаганду противника. Эту листовку распростра¬няли нацисты во Франции. В ней войска СС сами „обвиняют1* себя в том, что они якобы стремились к созданию порядочной Европы, к тому, чтобы положить конец зверским убийствам, происходящим каждые 25 лет, к приличной жизни Для осуществления своих целей англичане создали спе­циальный орган — Комитет политической войны (ПВИ) подобного которому никогда не было в Америке. В коми­тет входили представители военного министерства, адми­ралтейства, министерства иностранных дел и министерства информации. ПВИ определял политику и координировал действия всей английской пропаганды во внешнем мире. Ведение пропаганды было возложено на министерство информации (МОИ) [21] и на Би-Би-Си. Британская радио­пропаганда имела большой успех. Американские офи­циальные лица и пропагандисты часто жаловались, что англичане направляли всю пропаганду в своих собствен­ных национальных интересах. Обвинение было не справедливым. Просто англичане располагали возможностью точно знать, что они будут делать и когда. Американцы же не имели вначале ясной политики или пропагандистской цели, поэтому, естественно, англичане играли руководящую роль. Более того, англичане обычно неохотно считались с интересами Америки в тех районах, которые, как они сами понимали, представляли собой сферу американского влияния (Япония, Китай, Филиппины). Они с трудом шли на сотрудничество, когда Управление военной информа­ции стремилось распространять идеи мистера Генри Уол­леса в Бирме или идеи отдела Тихоокеанских стран Управления гражданской информации в Индии.

В англо-немецкой радиовойне победитель точно не определился. Однако следует сказать, что победа Объеди­ненных Наций оставила последнее слово за англичанами. По мнению многих, англичане в радиопропаганде опере­дили американцев на целую войну. Они воспользовались своим опытом, накопленным во время первой мировой войны, и своей ведущей ролью по отношению к американ­цам в течение первых двух лет войны. Но в сравнении с немцами достижения англичан оценить труднее. Англи­чане имели огромные политические преимущества. На них работало возмущение народа завоеванного континента. Но у англичан были также и неудобства. Противник дей­ствовал, руководствуясь новой, крайне фанатической фи­лософией. Англичане же могли предложить только наску­чивший старый мир, и тем не менее они имели большой успех. Опрос гражданского населения в Германии в после­военный период показывает, что весьма значительная часть его слушала передачи Би-Би-Си и что до него дошли многие идеи и мысли, которые пропагандировали англи­чане. Что касается англичан, то среди них почти невоз­можно обнаружить какие-либо следы влияния нацистской пропаганды. Если бы все дело сводилось только к радио­войне, этот анализ был бы окончательным. Но поскольку психологическая война дополняет боевые действия, то и боевые действия, несомненно, дополняют ее. Крупные воз­душные налеты союзной авиации на Европу, бесспорно, создавали живой интерес к английским и американским планам и целям.

С точки зрения истории интересно заметить, что немцы продолжали психологическую войну даже после смерти Гитлера и капитуляции временного правительства гросс- адмирала Деница, которое, пользуясь терпимостью союз­ников, функционировало с 6 по 23 мая 1945 года в Фленсбурге. Это было результатом неспособности 21-Й группы армий быстро установить контроль над информацией[22]. Фленсбургское радио, все еще находившееся в руках на­цистов, всеми способами, за исключением прямых выпа­дов, раздувало противоречия между англичанами и амери­канцами, с одной стороны, и Советским Союзом —• с дру­гой. Некоторое время пропаганду вело также радио немецких военно-морских сил, утверждавшее, что капиту­ляция немцев носит чисто спортивный характер, что гер­манские военно-морские силы не одобряют тех зверств, которые совершили нацисты, что их правительство может принести пользу западным союзникам.

Подрывные действия

В довоенный период нацисты направляли главные усилия на подрывные действия. Они насаждали Квислин­гов везде, где только могли. Если у них не бегло времени заранее подготовить и заслать шпионов, то они быстро вербовали их на месте. Это им не совсем удавалось де­лать в России. Главная причина поражения немцев в войне против русских кроется, разумеется, не в этом, а в той фантастической политике, которую они проводили на Украине и в соседних с нею Советских Социалистиче­ских Республиках[23]. Здесь немцы проявили слишком боль­шую самоуверенность. Они позволили своим солдатам со­вершать дикие зверства среди местного населения; они довели до того экономику оккупированных ими районов, что она полностью пришла в упадок. Местное население убеждалось, что самое плохое в условиях Советской вла­сти было неизмеримо лучше, чем все самое лучшее, пред­ложенное нацистами.

Нацисты формировали подрывные группы с помощью политических средств. Пропагандистская помощь оказы­валась этим группам столь эффективно, что часто было трудно сказать, в какой мере квислинговское движение было стихийным национальным движением, а в КЗКОЙ — служило простым прикрытием для проведения пронемец­кой ПОЛИТИКИ.

Специальные операции, или черная пропаганда, ИМЄЛИ большое значение. Однако оценить их труднее, чем откры­тую пропаганду. Для этого пока все еще нет ни аналити­ческих, ни исторических данных. Подробнее об этом будет сказано ниже.

Управление военной информации (ОВИ) и Управление стратегических служб (ОСС)

Давно уже началась война на Дальнем Востоке, а в Европе она шла полным ходом. Но ни гражданские, ни военные американские власти не располагали спе­циальными средствами пропаганды. Положение, однако, не было столь серьезным, как это может показаться на первый взгляд. Коммерческая пресса, радио, журналы, книжные издательства страны в основном выражали обще­национальную точку зрения без всякого подталкивания до войны и даже после официального вступления в войну частные американские информационные центры и изда­тельства продолжали деятельность, которая носила пропа­гандистский характер, хотя при этом и не ставилось опре­деленных пропагандистских задач. Управление военной ин­формации даже в период наивысшего напряжения вряд ли имело такую широкую аудиторию, какую создала себе группа журналов «Таймс», «Лайф» и «Форчун», не говоря уже о группе «Ридерс дайджест». Журналы этих двух групп во время войны читал весь мир. Мировую аудиторию имело к тому времени и американское кино. Пропаганда, не пред­намеренно проводимая подобными организациями, не обла­дала, может быть, тем блеском и той политической гибко­стью, какую имела лучшая продукция Геббельса. Однако у нее было нечто такое, чего недоставало ни ОДНОЙ --прави­тельственной пропаганде: она обладала аудиторией настоя­щих добровольцев, привлеченных подлинной заинтересо­ванностью и развлекательностью. Доказательством этому служит способность данных организаций выуживать деньги у публики.

И тем не менее перед Америкой стояла сложная про­блема в области пропаганды.

Чтобы сделать для Соединенных Штатов в течение не­дель то, что сделали исследовательские учреждения Гер­мании и Японии за многие годы, в специально созданное для этой цели отделение исследований и анализа общест­венного мнения было привлечено немало экспертов. Приток материалов был огромен. И приглашенные для его обра­ботки ученые дали много монографий на политические, со­циологические, географические, экономические и другие темы. Эти монографии большей ЧАСТЬЮ квалифицирова­лись как «секретные», даже в том случае, ЕСЛИ в них были использованы материалы из книг, хранящихся в Библио­теке конгресса.

Специальное радиовещание было впервые начато дру­гим органом КОИ, который именовался Службой зарубеж­ной информации (ФИС) За несколько месяцев до напа­дения на Пирл-Харбор в Нью-Йорке была организована группа под руководством драматурга Роберта Шервуда, которая начала снабжать радиокомпании пропагандист­ским материалом. Радиопрограммы плохо проверялись, в вопросах политики был хаос, и передачи обычно отра­жали энтузиазм той личности, которая выступала перед микрофоном. Полковник Донован приступил к работе, не имея письменных чрезвычайных полномочий Белого дома, в силу чего последовал прискорбный период почти двух­летней внутренней борьбы между американскими агентст­вами, которая не прекращалась до лета 1943 года. Поводом к борьбе послужило отсутствие в пропаганде постоян­ной и единой политики и нечеткое распределение функций между информационными агентствами.

Радиовещание должно было координировать свои дей­ствия, с одной стороны, со стратегией, с другой — с внеш­ней политикой. Мы стремились выработать методы

Foreign Information Service, осуществления этой координации. Знаменательно, что все основные трудности, стоявшие перед американцами в пси­хологической войне, носили административный, а не опе­ративный характер. Никогда не существовало серьезных трудностей в приобретении оборудования, привлечении писателей, переводчиков, технического персонала. Беспо­койство причиняли проблемы личности, личной власти, проистекавшие главным образом из-за отсутствия какой- либо согласованности в методах и организации управле­ния пропагандой.

Примерно в одно и то же время с учреждением КОИ Управление военной разведки создало чрезвычайно засе­креченный орган психологической войны — Группу Спе­циальной службы (ССГ) Этот орган выполнял широкие разведывательные и политические функции, но не имел средств для оперативной работы. Возглавлял его подпол­ковник Перси Блэк, который начал с того, что назначил доктора Эдвина Гутри своим старшим советником по во­просам психологической войны. Между новым органом и КОИ установилось весьма слабое взаимодействие, оно заключалось главным образом в том, что ССГ передавала КОИ свои рекомендации, с которыми по усмотрению по­следнего могли считаться или не считаться в пропаганде.

В то время радиостанция Рокфеллера вела самостоя­тельные радиопередачи на Латинскую Америку. Бюро фактов и цифр распространяло внутреннюю информацию. В разгар психологической войны в Вашингтоне суще­ствовало по крайней мере девять разрозненных агентств, но ни одно фактически не контролировалось другим

После споров и пререканий, длившихся целый год, было наконец найдено решение. Его приняли после того, как Объединенный комитет психологической войны, подчи­ненный Объединенному комитету начальников штабов, не смог обеспечить эффективного политического управления. 13 июня 1942 года президент создал Управление военной информации (ОВИ).


image14

 

 

 

 

 

 

 

 

 Этому управлению был передан кон­троль (непосредственный или через другие учреждения) над всей внутренней информацией и белой пропагандой за границу, за исключением пропаганды на Западное полу­шарие, которая осталась в ведении Комитета Рокфеллера при Государственном департаменте. ФИС была выведена из подчинения КОИ, а КОИ стало называться Управле­нием стратегических служб (ОСС). Оно осуществляло три главные функции:

продолжало научную и неофициальную разведку;

проводило операции черной пропаганды (оконча­тельно эта функция передана только в марте 1943 года);

проводило подрывные операции во взаимодействии с регулярными воинскими частями.

Во главе ОВИ был поставлен Элмер Дэвис, ученый и писатель, который СТАЛ одним из самых популярных в стране радиокомментаторов. ФИС по-прежнему контроли­ровалась Робертом Шервудом, в распоряжении которого имелась целая группа людей с самыми разнообразными спо­собностями: специалисты по рекламе, психологии, специа­листы по психоанализу (профессионалы и непрофессиона­лы), артисты, коммерческий атташе, выпускники коллед­жей, художники, авторы популярных романов, очерков, в том числе лауреат премии Пулитцера, мастера сенсацион­ного рассказа, юмористы, поэты. Среди них были полит­эмигранты, в том числе немецкие профессора и даже про- японский писатель, работавший в японском посольстве.

Группа специальной службы была переименована в От­деление психологической войны, функционирующее по- прежнему в составе Разведывательного управления. Пере­мена названия не внесла заметных изменений в функции и полномочия этого органа. Отделение возглавлял полков­ник (позже бригадный генерал) Оскар Солберт, выпуск­ник Уэст-Поинта, человек с богатым опытом. После воен­ной службы, которая бросала его по всей Европе и во время которой он был однажды адъютантом президента, Солберт стал важным чиновником фирмы Истман Кодак.

С образованием ОВИ Отделение психологической войны стало делиться, как амеба. Гражданский состав и некоторые офицеры перешли в ОВИ, где создали мозго­вой центр группы экспертов по зарубежному вещанию. Там, однако, недоброжелательно встретили новое пополне­ние. Таким образом, до 31 декабря 1943 года в составе от­деления были только военные, Затем ОВИ отозвало поло­вину личного состава, а разведуправление сократило дру­гую, оставив военное министерство в середине войны без какого-либо официального органа, ответственного за веде­ние психологической войны. Теперь эта обязанность была возложена на нескольких должностных офицеров просла­вившегося своей сознательной сверхурочной работой Опе­ративного управления генерального штаба (ОПД) [24]. ОВИ и ОСС вели в это время в Вашингтоне одну из многих битв за контроль над внешней пропагандой. Вашингтон­ские и нью-йоркские газеты помещали наряду с сообщения­ми о боях в России, Ливии, на Тихом океане пространные описания этой битвы. Однажды кто-то сказал, что прези­дент передал все функции по ведению пропаганды за пре­делами Соединенных Штатов ОСС, оставив в распоряже­нии ОВИ лишь его передатчики в Нью-Йорке и Сан-Франциско. Личный состав ОВИ впал в уныние. Однако на следующий день выяснилось, что произошла ошибка, и в ОВИ стали подумывать, как отобрать полномочия у ОСС. Тем временем начали составлять тщательно про­думанные планы ведения психологической войны для пе­редачи на рассмотрение в Объединенный комитет началь­ников штабов. Позже эти планы были обсуждены на различных заседаниях, затем переданы в высшие инстан­ции, где их положили в сейф, дабы скрыть от рядовых пропагандистов, которые, претворяя их в жизнь, могли бы выдать государственные тайны.

Эти планы составили лица, плохо связанные, а то и совсем не связанные с федеральной политикой и совер­шенно не имевшие контакта с вооруженными силами. В них не затрагивались конкретные операции, которые должны были проводиться на периферии.

Когда один из органов психологической войны в Вашингтоне хотел узнать, какие передачи готовят радиостан­ции, то есть фактически действующие учреждения в Нью-Йорке и Сан-Франциско, он не мог этого сделать без раз­решения Объединенного комитета начальников штабов, запрещавшего по соображениям безопасности кому бы то ни было читать то, что посылалось в эфир. Это сбивало с толку другие органы психологической войны в Вашинг­тоне. Автор обошел однажды это запрещение, достав в министерстве военно-морского флота запись радиопере­дачи из Сан-Франциско на Японию. Запись была сделана американской подводной лодкой в Тихом океане.

Крупные американские организации психологической войны были созданы и на различных заморских террито­риях. Одни из них быстро приступили к работе и, дейст­вуя эффективно, сообщили много сведений другим наро­дам об Америке военного времени. Другие проявили не­способность к действиям, так как личный состав зани­мался подсиживанием друг друга, что вело к внутренним распрям.

К 1945 году многочисленные разрозненные учреждения психологической войны были объединены в одну крупную, хорошо сколоченную организацию. За три недели до ка­питуляции Японии Управление военной информации под­готовило наконец официальный перечень своих пропаган­дистских «директив», то есть официальных указаний

о    том, какую пропаганду следует и какую не следует ве­сти. Заморские органы психологической ВОЙНЫ были свя­заны с коротковолновыми станциями метрополии. Личный состав их был дисциплинирован. На вооружение посту­пила более совершенная техника. Под руководством ка­питан-лейтенанта медицинской службы Александра Лей­тона, специалиста по психиатрии и антропологии, была тщательно разработана методика анализа морального духа японцев и немцев. Подобную работу проделал и для всей Европы персонал, связанный с Гарольдом Лассуэл- лом. Разумеется, эта работа носила иной характер. Кон­троль за деятельностью персонала и визирование сколько-нибудь значительных приказов были поручены знатоку пропаганды Леонарду В. Дубу.

Военное министерство, действуя через Разведыватель­ное управление, вновь возродило орган психологической войны, на этот раз под названием Отделения пропаганды, которое возглавил сначала подполковник Джон Б. Стэнли, затем подполковник Брус Баттлс, а через некоторое время— ПОЛКОВНИК Дейн В. Джонстон. Отделение не вело никакой оперативной работы. Через него военное мини­стерство поддерживало контакт с ОВИ и ОСС по вопро­сам политики и связи. Оно посылало своего представителя на еженедельные политические заседания ОВИ (вторым представителем был офицер военно-морских сил). Были удовлетворены и нужды войск в проведении операций пси­хологической войны путем предоставления каждому театру военных действий самостоятельности в этом отно­шении, а каждому командующему на театре - права опре­делять взаимоотношения с ОВИ и ОСС и использовать их в своих интересах. ОСС и ОВИ пережили в своем разви­тии этап раздоров и соперничества и стали в известной мере консультироваться, чтобы избежать вмешательства в действия друг друга. Каждое из этих управлений хо­рошо контролировалось армией или военно-морским фло­том, следившими за тем, чтобы не нарушались правила шифрования, не раскрывалась система радиосвязи и не срывались операции, рассчитанные на то, чтобы ввести противника в заблуждение.

Основная часть работы по ведению психологической войны перешла на театры военных действий. На некото­рых театрах военных действий командующие брали эту работу непосредственно под свой контроль, а ОВИ исполь­зовалось только как поставщик пропагандистского мате­риала. На других театрах, например в Европе, ОВИ ра­ботало совместно с ОСС, а кое-где, например на Китайско-Бирманско-Индийском театре,—самостоятельно. На одном театре в юго-западной части Тихого океана ОВИ также работало самостоятельно, так как генерал Макар- тур не допустил представителей ОСС на свой театр. И только позже им удалось с разрешения военно-морских сил прибыть на Сайпан.

Аппарат психологической войны на театрах военных действий составлял местные программы для передачи. На стандартной радиоволне. Противник мог в любое время слушать эти передачи. Там же готовились подразделения рупористов, которые участвовали непосредственно в бою, и издавались листовки в соответствии с потребностью на­земных и воздушных войск. Работники аппарата психоло­гической войны продвигались вслед за передовыми ча­стями, создавая центры информации и объясняя освобож­денному населению, почему, например, каждому из жите­лей сразу не предоставили четыре свободы, трехразовое питание и новую пару обуви, как было обещано амери­канским радио.

Деятельность аппарата психологической войны того периода определяет ВПЛОТЬ до сегодняшнего дня амери­канскую военную доктрину в вопросах, касающихся веде­ния психологической войны на театрах военных действий. Подводя итог операциям ПСИХОЛОГИЧЄСКОЙ войны, необхо­димо сделать три основных вывода, непосредственно выте­кающих из опыта второй мировой войны.

Первый из этих выводов довольно прост. Он стал почти заповедью во времена полковника Оскара Солберта, ко­торый стремился внушить гражданским гениям военную истину: психологическая война является функцией коман­дования. Если командование использует ее, оно достигнет успеха. Если командование пренебрегает психологической войной или если психологическая война ведется самостоя­тельно, она может или мешать боевым действиям, или не давать эффекта. Нам понадобилось два года тяжелого труда, чтобы сделать этот вывод. Политическую войну не­возможно вести без прямого доступа в Белый дом или го­сударственный департамент. Полевые операции психологи­ческой войны нельзя проводить без согласования по определенным вопросам с полевым командованием. Никто не сможет достигнуть успеха, если сам выдумает какую-то политику и представит ее как политику Соединенных Шта­тов. Рано или поздно в действительности существующая политика настигнет и покарает его. В полевых условиях никакое гражданское лицо не сможет написать листовку для распространения, если оно не представляет себе, где, когда, почему и как она будет ИСПОЛЬЗОВЗТЬСЯ.

Второй вывод, изложенный полковником Солбертом и доктором Эдвином Гутри, сводится к следующему: про­паганда жестокости порождает жестокость. Каждый знает, что война жестока, печальна и позорна для души чело­века; каждый знает, что война причиняет физическую боль и ослабляет человека; каждый знает, что неприятно не только участвовать в войне, но даже быть свидетелем ее. Если ведут определенную войну, ее ведут по какой-либо причине, а не потому, что война уже идет. Плох тот госу­дарственный деятель или генерал, который не может дать своему народу или войскам исчерпывающего объяснения необходимости участия в войне, которое бы их вдохно­вило. Пропаганда жестокости вызывает реакцию против войны вообще и в то же время побуждает противника совершать новые жестокости. В ходе второй мировой войны правило отвечать жестокостью на жестокость соблюдалось (если не считать одного или двух случаев, когда, напри­мер, президент Рузвельт задержал сообщение о казни японцами американских летчиков), за исключением осо­бых случаев предотвращения жестокостей, о которых стало известно до того, как они были совершены. Пропа­ганда жестокости подогревает воображение личного со­става, делает его более подверженным нервным и психи­ческим заболеваниям. Она увеличивает возможность обеих сторон совершать бесчеловечные поступки в отместку за мнимые и действительные жестокости. Более того, пропа­ганда жестокости отпугивает солдат противника, застав­ляет их отказаться от мысли о сдаче в плен и делает более убедительными доводы командования противника, призы­вающего к отчаянному сопротивлению.

Третий вывод также прост: в мирное время США обычно не готовят личный состав для ведения психологи­ческой войны; если таковой понадобится в будущем, его нужно специально готовить Заранее .

Подготовка личного состава

Ведение эффективной психологической войны предъ­являет к специалистам следующие четыре требования:

Хорошее практическое знание системы правления США и политики правительства, с тем чтобы правильно толковать цели и планы правительства.

Хорошее знание установленного в армии и на флоте порядка и деятельности штабов в сочетании с достаточ­ным пониманием военного искусства, охватывающего дей­ствия как на море, так и на суше. Это нужно для того, чтобы приспосабливать пропаганду к военной обстановке и к практическим пропагандистским действиям в соответ­ствующих формах.

Профессиональное знание средств информации или по крайней мере одного из них (издательского дела, жур­налистики, газетного дела, радио, рекламы в различных видах); наличие квалификации в какой-либо родственной области (практическое умение вести политическую пропа­ганду, быть специалистом по просвещению взрослых и т. Д.).

4- Глубокие профессиональные знания данного района, основывающиеся на непосредственном знакомстве с язы­ком, обычаями, традициями, историей и политикой опре­деленной страны.

Кроме этого, можно назвать еще и пятое требование, делающее человека безупречным специалистом:

5. Профессиональное научное понимание психологии, антропологии, социологии, истории, политики или родст­венных ИМ ДИСЦИПЛИН.

Человек, который заявит, что он отвечает всем пяти Требованиям,— ЛЖЕЦ или гений, или то и другое сразу.

В психологической войне не существует безупречных бойцов.

und Wirklichkeit

image17

Рис. 15. Пропаганда против пропаганды. На рисунке показана листовка, на лицевой стороне которой помещено факсимиле немецкой листовки, снабженное заголовком «Пропаганда», а на обратной — ли­стовка союзников под заголовком «... и действительность». Немецкая листовка представляет собой «10 заповедей» из брошюры, которая вручалась солдату перед увольнением в отпуск. (Содержание немецкой листовки: «Пропаганда...

Будьте в кругу семьи или с знакомыми такими же, как на фронте: го­товыми ко всему, уверенными в победе, гордыми, непреклонными.

На вопрос: «Когда же закончится эта ВОЙНЗ?», отвечайте: «Когда мы добьемся Победы».

ГІОМПИТе, что все несуразные слухи, с которыми вы можете столкнуться дома, исходят от врага и поэтому не верьте им.

Говорите всем распространителям слухов и профессиональным нытикам, чтобы они молчали. Напоминайте им, что их поведение преступно.

Не обращайте внимания на многочисленные трудности, которые несет ВОЙНа. народу, подумайте о скромном героизме матерей и всех тех, кто трудится ради победы.

Если увидите, что с вашим.и родными поступают несправедливо, не горя­читесь. Соберитесь с мыслями, подумайте хорошенько, а затем обратитесь к ру­ководящим ЛИЦЯМ (председателю местной партийной организации, солдатскому опекуну, бургомистру и т. д.) или доложите командиру своей части. Вам помогут.

Если кто-нибудь дома скажет: «Нам надоела эта война», отвечайте так: «Если бы мы говорили и действовали таким образом зимой 1941/42 года, а также прошлой зимой, русские были бы сегодня, вероятно, уже в Германии!»

Вдохновляйте своих родных и знакомых, приводя им" простые и понятные примеры военных успехов вашей части. Это следует делать так, чтобы не пока­заться хвастливым, но чтобы внушить уверенность, укрепить волю к победе.

В дружеском, но решительном тоне запрещайте своим родным писать вам письма, полные скорби, мелких обид, бессмысленных жалоб и требований.

Ни на минуту не забывайте о том, что вы прибыли домой как предста­витель фронтовиков. По вашим рассказам будут судить о всех вооруженных силах. Заботьтесь о том, чтобы вера народа страны в своих солдат оставалась непоколебимой. Таким путем вы будете способствовать победе, даже находясь

в отпуске!»

Содержание листовки союзников: «... и действительность. Семь советов солдатам-отпускникам:

Не скрывайте фактов о положении на фронте от своих родных. Скажите им, что, получив сообщение через Красный Крест о вашем пленении союзни­ками, они могут быть уверены в том, что ВЫ здоровы и вернетесь домой сразу же после войны.

Если ваши родные живут в прифронтовой полосе, скажите им, чтобы они отказывались эвакуироваться по мере приближения фронта, а по возмож­ности прятались в безопасных местах. Союзники будут хорошо с ними обра­щаться. Это —ЛУЧШИЙ способ сохранить семью.

Скажите своей жене, родителям и родственникам, чтобы они в письмах к вам трезво говорили о положении дома, о жизни народа. Как солдат вы имеете право знать правду.

Хорошенько присмотритесь к разрушениям, причиненным воздушными на­летами, и сделайте вывод, чтобы дать своим товарищам правдивую информа­цию о шансах на победу.

Наблюдайте за нацистскими партийными боссами, которые запугивают простой народ, жестоко обращаются с иностранными рабочими и пленными, насильно эвакуируют жителей в целях своего обогащения. Запоминайте их фамилии.

Если услышите глупые разговоры о внезапном повороте в ходе ВОЙНЫ, о чудесном новом оружии и т. п., объясните родным, что эти слухи специально распространяются «пропагандистами-шептунами» нацистской партии, чтобы за­тянуть войну, исход которой уже предрешен.

Быть солдатом — значит смотреть фактам в лицо. Если кто-либо спросит вас доверительно: «Сколько еще Германия сможет продержаться в войне на многих фронтах против превосходящих сил противника?», отвечайте: «Это за­висит от вас самих, не питайте фальшивых надежд».

Да, этот совет исходит от врага. Однако запомните, что желание союзни­ков избежать ненужного кровопролития в войне, исход которой уже решен, совпадает также с вашими лучшими надеждами»)

Конечно, разносторонние знания и умение отдельного человека очень важны, но всем комплексом знаний, о ко­торых говорилось выше, один человек, как правило, рас­полагать не может, а все подразделение — может. И весь личный состав этого подразделения, за исключением, ска­жем, специалистов по артиллерийско-техническому снаб­жению, шифровальщиков, переводчиков и каллиграфов, к концу войны получит знания по всем вышеперечислен­ным пунктам. Безусловно, эти люди не сделаются профес­сиональными политическими деятелями, офицерами, жур­налистами, психологами и т. д., но в процессе работы со знающими людьми они будут иметь возможность позаим­ствовать кое-что у них и по крайней мере увидеть то, чего они не знали раньше.

Специалист по рекламе или газетный работник (требо­вание 3), который посвящает себя искусству психологиче­ской войны, должен знать кое-что о противнике, нейтраль­ных или дружественных слоях населения, к которым он обращается (требование 4), кое-что о системе граждан­ского управления Соединенных Штатов (требование 1), кое-что об организации и действиях армии и военно-морского флота (требование 2) и в идеальном Случае—кое-что о психологии, социологии или политэкономии, в зави­симости от темы его работы (требование 5).

Солдат службы психологической войны имеет дело с гражданскими качествами военнослужащих противника. Он обращается к ним как к обыкновенным людям. Солдат службы психологической войны работает совместно с пи­сателями, художниками, переводчиками, драматургами, дикторами и людьми других специальностей, главным образом гражданских; он руководствуется политической линией гражданских властей, направляющих военные уси­лия. Полковнику пехоты, если он находится на поле боя, нечего беспокоиться о том, что говорит министр иностран­ных дел. Но офицер службы психологической войны дол­жен идти в ногу с гражданской жизнью даже тогда, когда в течение двух месяцев подряд он никого не видит в гражданской одежде.

Самой крупной проблемой на протяжении всей войны были, пожалуй, кадры. Если снова понадобится вести пси­хологическую войну, придется тщательно подбирать их.

Продолжение, хотя бы отчасти, психологической войны гражданскими и военными организациями в мирное время даст, можно надеяться, Соединенным Штатам кадры для следующей войны. Очень небольшая доля опыта Комитета Криля была перенесена в ОВИ. Уолтер Липпман, который работал как в Комитете Криля, так и в Комитете Бланкенхорна, не был сотрудником ОВИ. Карл Кроу, писатель и специалист по рекламе, в годы первой мировой войны работал в Комитете Криля, во время второй мировой ВОЙНЫ—в ОВИ. Он представлял собой исключение и не играл ведущей роли в органи­зации политической обработки войск и населения против­ника. В 1946 году, вскоре после возвращения к гражданской жизни, один из служащих ОВИ прочитал отчет Джеймса Мока и Кедрика Ларсона о деятельности Комитета Криля — книгу «Слова, которые выиграли войну», вышед­шую в Принстоне в 1939 году; книга его сильно заинте­ресовала, и он заявил: «О боже, эти люди совершали те же ошибки, что и мы».

Результаты действий американцев

Результат работы гражданского пропагандистского ап­парата в его чистом виде определить довольно трудно, так как радиопрограммы и ЛИСТОВКИ, рассчитанные на граж­данское население, составлялись с дальним прицелом. Си­стематические подсчеты ничего определенного не дали. По­хоже на то, что отчасти некоторые усилия пропагандистов фактически затянули войну и затруднили достижение побе­ды. Формула «безоговорочной капитуляции», неосторож­ное заявление о намерении превратить Германию в карто­фельное поле, упор в пропаганде на жестокость японцев, за чем скрывался намек на ответные меры,— и все это не было оставлено без внимания властями противника. Но в остальном наше психологическое оружие ускорило раз­вязку в войне, спасло много жизней, увеличило военные усилия, которые были огромными, если их измерять циф­рами расхода людских ресурсов, материальных средств, времени.

image18

Рис. 16. Пример использования про­пагандистских лозунгов противника. В листовках иногда используют готовые лозунги или иллюстрации и эффективно применяют против тех, кто первым при­бег к ним. Используя цвет и эмблему военно-воздушных сил США, нацисты в этой листовке, предназначенной для французского населения, не пытаются преуменьшить значение американских бомбардировок. Они просто берут за­головок листовки союзников «Придет час освобождения...», снабдив его зло­вещим добавлением: «Пишите завеща­ние. Пишите завещание» Возможно, что одна удачная операция психологической войны окупила все расходы по содержанию ОВИ на про­тяжении всей войны. Японцы заявили сами о готовности капитулировать, но поставили ряд условий. Мы отклонили эти условия. Японцы обдумывали ответ, но, пока они ду­мали, наши самолеты разбросали по всей стране листовки с заявлением японского правительства о капитуляции. И благодаря одному этому мероприятию японским руково­дителям почти невозможно было заставить свой народ пой- ти на сумасбродное, самоубийственное продолжение ВОИНЫ. Текст японского предложения был передан на Гавайи из Вашингтона радиофотографическим способом; затем он был сверен по шифротелефону. На Сайпане отпечатали ли­стовки, которыми снарядили специальные бомбы. Бомбар­дировщики «В-29» сбросили эти бомбы на японские горо­да. Чтобы достигнуть такой оперативности, американцам понадобилось работать три с половиной года. И это при­несло хорошие результаты. В истории нет другого при­мера, когда бы огромное число людей получало важное СО" общение в одно и то же время, к тому же в ответственней­ший момент между войной и миром.

Японцы предпринимали отчаянные попытки сопротив­ляться, но ничто уже не могло их спасти. Последнее СЛОВО было за нами, и мы постарались, чтобы оно действи­тельно было последним *•

Советский опыт

Русские использовали во время второй мировой войны пропагандистские средства Коммунистической партии. В психологической войне они творчески применяли опыт прошлого, проявив действительную изобретательность. За их усилиями скрывалась дальновидная политика.

Ведя пропаганду на войска и население Германии, рус­ские апеллировали к памяти Фридриха Великого; они на­поминали немцам о предупреждениях Бисмарка не совер­шать походов на Восток, применяя всевозможные пропа­гандистские приемы, настраивали немецких юнкеров про­тив нацистского отребья, разваливавшего немецкую армию. Русские превратили пленных в настоящий актив в своей пропаганде. Они уговорили целый ряд нацистских генера­лов принять участие в движении «Свободная Германия»[25].

Достижения японцев

Японцы не внесли значительного вклада в психологи­ческую войну. Они лишь умело использовали информацию в пропаганде против НЗ'С. Во время войны они фактически Протаскивали в американскую прессу своих официальных сообщений больше, чем это им удавалось в мирное время, когда у них были специальные агентства в американ­ских городах. Они достигали этого путем регулярной пере­дачи информации для американских газет на английском языке, пользуясь азбукой Морзе. Эти передачи вело агент­ство Домэй. Сообщения были готовы для печати. Иногда такие передачи не заканчивались. Тогда, как рассказы­вают, японцы говорили: «Подождите, пожалуйста, до де­вяти часов утра по восточному военному времени. Спасибо. Домэй». В работе с азиатской аудиторией специальные японские подразделения широко прибегали к черной про­паганде, сочетая ее с подрывными действиями, но проявля­ли при этом мало инициативы в использовании основной техники. Их главной заслугой было трудолюбие, терпение и первоклассно поставленная информация.

Действия китайцев

Китайские коммунисты побили все рекорды в некото­рых специальных аспектах военной пропаганды. Они оказы­вали сердечный прием японским пленным, кормили их луч­ше, чем питались сами, не скупились на богатые подарки, проводили с ними беседы на политические темы о свободе Японии и т. д. Эти пленные шли затем вместе с китайцами на передовую линию и уговаривали японских солдат пе­рейти на сторону китайцев. Коммунистические войска вели подобную пропаганду настолько старательно, что даже «избрали» японского пленного в городской совет города Яньань. Автор разговаривал с одним политическим руко­водителем в Яньани. Он проявил настоящее понимание проблем простого японского солдата, ПИТЗЛ искренние сим­патии к нему. Этого не могли не почувствовать японцы. Отступая, китайские коммунисты оставляли пакеты с на­стоящими подарками для японских солдат, а не мины-ловушки и вежливо просили дать им ответ на некоторые во­просы. Они узнавали имена японских телефонистов, под­ключались к линии связи и вели с ними веселые и простые споры на политические темы. Когда у китайцев было до-

Статочное количество пленных, они отбирали наиболее под­ходящих, чтобы дать им политическую подготовку. Про­стых японских солдат они держали в хороших условиях, а затем отправляли обратно с соответствующим напут­ствием. Они говорили, что китайские коммунисты будут благодарны своим японским братьям, если они в бою станут стрелять в воздух: таким образом они не причинят вреда коммунистам и в то же время не создадут осложне­ний во взаимоотношениях с японскими офицерами.



загрузка...