ГЛАВА 1. МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ ИСТОРИИ —РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРЕВОРОТ В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ. ИСТОРИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ К. МАРКСА И Ф. ЭНГЕЛЬСА ПО ПРОБЛЕМАМ НОВОЙ ИСТОРИИ

Маркс в студенческие годы примкнул к кружку младогегельянцев и занял место на крайне левом крыле этого буржуазно-философского течения общественной мысли Германии. Переход на позиции материализма в области понимания истории связан был у него с изучением взаимоотношений общества и государства. Толчок углубленным занятиям Маркса этим вопросом дала его деятельность в 1842 г. в качестве сотрудника, а затем и редактора оппозиционной прусскому реакционному строю «Рейнской газеты», которая под его руководством превратилась в лучший орган революционно-демократической мысли Германии.
В процессе политической и публицистической деятельности Маркс вплотную столкнулся с конкретными формами жесточайшей эксплуатации крестьян-бедняков и батраков Рейнской провинции Пруссии крупными земле- и лесовладельцами и ознакомился с направленным против бедноты помещичьим законодательством прусского государства. Марксу открылся классовый характер этого законодательства, и тем самым было поколеблено до основания разделявшееся им в то время учение гегелевской философии о государстве, которое якобы являлось воплощением высших интересов общества в целом. Работа на посту редактора «Рейнской газеты» ввела также в поле наблюдений и размышлений молодого Маркса первые шаги немецкого рабочего движения и идеи утопического социализма и коммунизма, распространившиеся среди передовых немецких ремесленных рабочих и их организаций в Швейцарии и Франции.
Все это побудило Маркса незамедлительно приступить к критическому пересмотру взглядов гегелевской философии на государство и право. С этой целью он углубился в изучение всемирной истории, стремясь проследить реальные отношения между обществом и государством и его законами в прошлом и настоящем.
В ходе изучения вопроса Маркс пришел к решающему выводу о том, что не государство и его законы определяют строй общества, а наоборот, «гражданское общество» как совокупность его экономических отношений определяет государство, его строй, социальную структуру власти и характер его законодательства. Этот вывод, знаменовавший начавшийся переход Маркса на материалистические позиции в понимании общества и его истории, был отчетливо сформулирован им после переезда в конце осени 1843 г. во Францию для продолжения работы в новых, более благоприятных условиях.
Переезд К. Маркса во Францию имел важнейшее значение для создания научной концепции истории. Как подчеркивал впоследствии Ф. Энгельс, «...поскольку, с одной стороны, для возникновения научного социализма необходима была немецкая диалектика, постольку же, с другой стороны, были необходимы развитые экономические и политические отношения Англии и Франции... Только когда создавшиеся в Англии и Франции экономические и политические отношения были подвергнуты немецко-диалектической критике, можно было достигнуть действительных результатов. С этой точки зрения, следовательно, научный социализм представляет собой не исключительно немецкий, а в не меньшей степени и международный продукт».
В Париже Маркс продолжил интенсивное изучение работ выдающихся французских историков периода Реставрации и штудировал историю Великой французской революции. Одновременно он приступил к систематическому изучению классиков политической экономии и других английских и французских экономистов. Не меньшее значение имело установление Марксом личных контактов с французскими социалистами и с организациями французских и немецких рабочих коммунистических обществ в Париже, а также изучение социалистической и коммунистической литературы. Расширившееся познание различных форм порабощения трудящихся строем частной собственности намного продвинуло вперед созревавшие еще в Германии мысли Маркса о необходимости найти общественную силу, способную создать достойное человека общество. Их плодотворное развитие в обстановке знакомства с французским рабочим движением вскоре завершилось великим научным открытием Маркса — выяснением всемирно-исторической роли пролетариата как класса — могильщика капитализма.
Контуры этого важнейшего вывода обрисовались в статьях Маркса, опубликованных в 1844 г. в журнале «Немецко-французский ежегодник» и на страницах издававшейся тогда в Париже прогрессивной немецкой газеты «Вперед», в редактировании которой он принимал участие. Центральной идеей Маркса стала необходимость вооружения пролетариата научной революционной теорией. Летом 1844 г. Маркс приступил к систематическому обоснованию своего вывода и всей лежащей в его основе исторической концепции. Этому было посвящено философско-социологиче-ское и экономическое исследование К. Маркса, которое осталось незавершенным. Сохранившиеся части рукописи этой незаконченной работы впервые были опубликованы в 1932 г. под названием «Экономическо-философские рукописи 1844 г.».
В этом богатом мыслями произведении, представлявшем важную веху на пути перехода Маркса на позиции последовательного материализма, излагались его созревшие идеи о материальном производстве как определяющем факторе «гражданского общества» и всего его развития. Маркс подходил здесь к порогу конечного вывода о развитии производительных сил общества в качестве главной движущей пружины истории.
В «Экономическо-философских рукописях 1844 г.» отразился также новый уровень понимания общественно-исторических последствий капиталистической эксплуатации труда. Марксу становилось ясно, что эксплуатация рабочих собственниками средств производства ведет не только к присвоению ими плодов чужого труда, но и к порабощению всей личности работника.
Для доказательства своей мысли Маркс использовал понятие «отчуждения», воспринятое от Гегеля и Фейербаха, чтобы с его помощью вскрыть коренную проблему действительности капиталистического общества. Маркс показывал, что капиталистический способ производства порождает «отчуждение труда» и отчужденное отношение рабочего к своему труду, так как произведенный им продукт отделяется от него; становясь источником капиталистического обогащения собственников, он противостоит теперь труду, как сила, отчуждающая человека от человека и порабощающая человека труда, «... как некое чуждое существо, как сила, не зависящая от производителя».
Под углом зрения явления «отчуждения труда» Маркс пытался рассмотреть общее направление исторического развития и показать все отличие коммунистического общества от эксплуататорских обществ, которое состоит, как он доказывал теперь, в том, что коммунизм упразднит всякое «отчуждение труда», он превратит труд из средства закабаления личности человека в средство ее самоутверждения и расцвета.
Все же трактовка ряда вопросов «отчуждения труда» говорила о том, что в «Экономическо-философских рукописях 1844 г.» Марксом еще не было достигнуто цельное материалистическое понимание истории. В рассуждениях его давали себя знать следы влияния оторванных от истории антропологических воззрений Фейербаха на «природу человека» и вытекавших отсюда идеалистических представлений об общечеловеческой «любви к ближнему», о внеклассовом характере гуманизма.
Окончательное преодоление Марксом остатков его прежних воззрений и доведение до конца материалистической разработки его исторической концепции были достигнуты в процессе самого тесного и полного идейного сотрудничества Маркса и Энгельса.
Большой творческий вклад Ф. Энгельса в формирование основных идей исторического материализма во многом определялся своеобразием его личного пути к материализму и коммунизму в 1842—1844 гг.
Как и Маркс, Энгельс прошел в молодости школу гегелевской диалектики и активного участия в левогегельянском движении. Его исторические воззрения развивались под сильнейшим воздействием этих идей и выработанных им тогда же революционно-демократических убеждений, проникнутых горячим сочувствием к бедственному положению рабочих, к их начинающейся борьбе против капиталистической эксплуатации.
Ф. Энгельс в отличие от К. Маркса испытал определенное влияние утопическо-коммунистических учений своего времени. Он воспринял многие их материалистические элементы, которые усиливались воздействием на него фейербаховского материализма. Все это подготовило Энгельса к тому коренному идейному перевороту, которое произвело в нем близкое знакомство с социальной действительностью Англии, куда он переехал осенью 1842 г. Живя и работая в крупнейшем промышленном центре страны—Манчестере, Энгельс имел возможность воочию наблюдать результаты промышленной революции и развития крупной фабричной индустрии. Он непосредственно ознакомился с обнаженными классовыми противоречиями пролетариата и буржуазии в первой стране промышленного капитализма и с бурным подъемом английского рабочего движения, достигшего политической высоты чартизма. Он часто общался с чартистскими деятелями и рабочими активистами, изучал английскую и французскую социалистическую литературу, английскую социальную историю и труды английских экономистов.
Все это натолкнуло Энгельса, как он впоследствии свидетельствовал, на вывод, «что экономические факты, которые до сих пор в исторических сочинениях не играют никакой роли или играют жалкую роль, представляют, по крайней мере для современного мира, решающую историческую силу», они «составляют основу... для всей политической истории»
Вывод этот, опиравшийся на самостоятельное изучение экономических и социальных отношений буржуазного общества в Англии, еще не означал полного преодоления Энгельсом своих прежних воззрений и требовал дальнейшей исторической и теоретической работы. Это, однако, нисколько не снижало научного-значения Энгельсовых мыслей данного периода.
Развивая свои взгляды в корреспонденциях в «Рейнскую газету», в чартистскую прессу и журналы английских социалистов-оуэнистов, а затем и в замечательно глубоких статьях, которые были опубликованы в 1844 г. в парижском «Немецко-французском ежегоднике» и в газете «Вперед» и привлекли особое внимание Маркса, Энгельс обогащал формирующуюся концепцию исторического материализма глубоким анализом противоречий капитализма в Англии, материалистической критикой апологетической буржуазной политической экономии и осмыслением передового опыта английского рабочего движения. Важнейшее теоретическое значение приобретал его анализ переворота в гражданском обществе Англии, который произвела промышленная революция, что с особой силой заостряло проблему решающей роли развития производительных сил в историческом процессе.
Между Марксом и Энгельсом завязалась дружеская переписка, приведшая к встрече их в Париже в августе 1844 г., в течение которой быстро обнаружилось их полное единомыслие. Они заключили боевой союз, положивший начало нерушимой дружбе ч сотрудничеству великих мыслителей и вождей пролетариата.
Плоды этого беспримерного идейно-политического содружества начали сказываться в первом же совместном произведении Маркса и Энгельса, которое писалось ими в 1844 г. и было опубликовано в следующем году под полемическим названием «Святое семейство, или Критика критической критики».
Маркс и Энгельс подвергли в этой работе острой критике гегелевскую идеалистическую философию и субъективистские исторические воззрения младогегельянцев. Хотя в ней оставались еще следы прежних идейных влияний, здесь был сделан новый важный шаг вперед в разработке материалистических взглядов о решающей роли в обществе материального производства, представляющего «...материнское лоно истории...» 4. Тогда же Маркс и Энгельс приступили к более обстоятельному изучению истории пролетариата и рабочего движения. Это была первая сквозная исследовательская тема, которая оставалась в центре их внимания в течение всей их жизни и к которой они многократно возвращались в работах последующих лет, создавая всестороннюю историю развития рабочего класса как ведущей силы революционного преобразования общества. Ф. Энгельс в первые же годы пребывания в Англии начал изучать историю английского рабочего движения с середины XVIII в. и завершил в марте 1845 г. свой выдающийся научный труд, изданный в Германии под названием «Положение рабочего класса в Англии по собственным наблюдениям и достоверным источникам» (1845). На огромном конкретном материале Энгельс правдиво и ярко рисовал бедственное положение английского пролетариата, доскональную историю борьбы английских рабочих против своих эксплуататоров, ее формы и методы, сильные и слабые стороны чартистского движения. В истории английского рабочего движения Энгельс вычленил «основные фазисы возмущения рабочих против буржуазии» и положил их в основу своего опыта исторической периодизации рабочего движения, в которой он исходил из внутренних закономерностей развития самого индустриального пролетариата, ступеней его борьбы против капиталистической эксплуатации и классового господства буржуазии, ведущей к превращению этого пролетариата в самостоятельную важнейшую политическую силу. Замечательный труд Энгельса произвел огромное впечатление на современников и оказал длительное влияние на прогрессивных историков рабочего движения во всех странах Европы.
В этом промарксизма изведении, посвященном критике немецкой послегегелевской философии, не только была продолжена критика младогегельянства, но впервые был дан анализ слабых сторон философии Фейербаха и развертывалась острая критика основанного на ней мелкобуржуазного немецкого «истинного социализма». Главным в «Немецкой идеологии» было завершение Марксом и Энгельсом формирования основных идей материалистического понимания истории, которые были построены целиком на научном материалистическом мировоззрении. В этом первом произведении зрелого марксизма излагалась последовательная материалистическая теория общества и его истории и сводились в целостную систему предшествующие мысли Маркса и Энгельса о решающем значении экономических отношений в обществе и определяющей роли производства и производительных сил в их формировании. Научную увязку и цельное решение всех этих вопросов Маркс и Энгельс нашли посредством выделения из всех общественных отношений производственных отношений людей, от которых все остальные отношения являются производными.
Исследуя производственные отношения людей, Маркс и Энгельс осмысливали единство процесса организации системы общественного производства на базе существующих производительных сил и организации занятых в производстве людей как главной производительной силы общества. В этом единстве они увидели диалектику развития производительных сил и производственных отношений. Опираясь на эти свои достижения, Маркс и Энгельс сформулировали в «Немецкой идеологии» ядро теории исторического материализма — представление о решающей роли исторически определенных систем производственных отношений.
Это открытие дало возможность Марксу и Энгельсу по-новому подойти к проблеме периодизации всемирной истории и положить в ее основу научный принцип — последовательную смену общественных экономических формаций, различаемых по типу производственных отношений и соответствующих им по экономическому содержанию форм собственности. Тем самым кардинальные проблемы развития общества были поставлены на историческую почву.
Характеризуя всемирную историю по ступеням ее прошлого и настоящего общественно-экономического развития, Маркс и Энгельс назвали в «Немецкой идеологии» строй племенной собственности, античную форму собственности, феодальную или сословную собственность и буржуазное общество. Этот перечень экономических формаций отразил большой шаг вперед исторической мысли Маркса и Энгельса, их исторических знаний и вместе с тем недостаточность имевшихся тогда в науке материалов о ранних стадиях развития общества, о рабовладельческом строе и в особенности о первобытнообщинном строе и его месте в истории человечества.
Под теорию классов и классовой борьбы был теперь подведен научный фундамент в виде идеи взаимодействия производства и классовой структуры общества; Маркс и Энгельс получили теперь возможность более широко обосновать историческое значение классовой борьбы пролетариата и развития его классового сознания. В «Немецкой идеологии» они показывали историческую неизбежность пролетарской революции и завоевания власти рабочим классом для построения коммунистического общества.
«Немецкая идеология» долгие годы оставалась неопубликованной рукописью, однако идеи и выводы этой работы многократно воспроизводились в статьях Маркса и Энгельса 1846—1847 гг., в их переписке того времени с коммунистами, социалистами и демократами различных стран, и в особенности в двух произведениях зрелого марксизма — в «Нищете философии» и «Манифесте Коммунистической партии».
В сокрушительной критике идеалистических социологических воззрений и экономических теорий мелкобуржуазного социалиста Прудона Маркс использовал и развивал далее материалистическую концепцию истории, выработанную в «Немецкой идеологии». В первом же критическом разборе идей Прудона (в письме к Анненкову в конце 1846 г.) он противопоставил его идеалистическим построениям свою материалистическую концепцию о том, что определенная ступень развития производства и обмена обусловливает определенный общественный и политический строй, и высказал важнейшее общее умозаключение о всемирно-историческом процессе: «Благодаря тому простому факту, что каждое последующее поколение находит производительные силы, приобретенные предыдущим поколением, и эти производительные силы служат ему сырым материалом для нового производства, — благодаря этому факту образуется связь в человеческой истории, образуется история человечества, которая тем больше становится историей человечества, чем больше выросли производительные силы людей, а следовательно, и их общественные отношения» и. Развивая и дополняя свою мысль, Маркс писал: «Общественные отношения тесно связаны с производительными силами. Приобретая новые производительные силы, люди изменяют свой способ производства, а с изменением способа производства, способа обеспечения своей жизни, — они изменяют все свои общественные отношения. Ручная мельница дает вам общество с сюзереном во главе, паровая мельница — общество с промышленным капиталистом.
Те же самые люди, которые устанавливают общественные отношения соответственно развитию их материального производства, создают также принципы, идеи и категории соответственно своим общественным отношениям.
Таким образом, эти идеи, эти категории столь же мало вечны, как и выражаемые ими отношения. Они представляют собой исторические и преходящие продукты» 6.
Достигшая зрелости историческая концепция марксизма была изложена в наиболее концентрированном виде в знаменитом «Манифесте Коммунистической партии», который подвел итог разработки материалистического понимания истории за период, предшествующий революции 1848 г.
В этом программном документе научного коммунизма показывалось, что история всех обществ со времени разложения первобытнообщинного строя двигалась в классовых противоположностях. Резюмируя многовековую эпопею классовой борьбы между эксплуатируемыми и эксплуататорами, Маркс и Энгельс писали: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов.
Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов»7.
Применив теорию исторического материализма ко всей новой истории Европы, «Манифест» выразительно обрисовал возникновение и развитие капиталистического производства в недрах феодализма, формирование буржуазных отношений и возвышение буржуазии, ее революционную роль в борьбе с феодализмом и ее политическое господство в период, когда созданное ею государство стало представлять «комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии». В «Манифесте» Маркс и Энгельс пришли к выводу о том, что к середине XIX в. буржуазные отношения превратились уже в оковы роста производительных сил общества, а сама буржуазия неизбежно становится реакционным клас-! сом, тормозящим общественный прогресс.
И «Манифест» противопоставил этой исторической линии возвышения, а затем упадка буржуазии историческую линию подъема пролетариата, который проходит различные ступени своего развития и классовой консолидации и как единственно последовательный революционный класс капиталистического общества в ходе борьбы с буржуазией сплачивается и поднимается до своей исторической роли могильщика капитализма.
«Манифест» раскрывал закономерность превращения пролетариата в ведущий класс нации, а пролетарского движения — в самостоятельное движение огромного большинства в интересах огромного большинства. Он показывал вытекающую отсюда неизбежность рабочей революции, первым шагом которой явится превращение пролетариата в господствующий класс и завоевание демократии. «Манифест» рельефно выявлял полную противоположность пролетарской революции буржуазной: став господствующим классом, пролетариат не увековечивает свое господство, он упраздняет старые производственные отношения и «...вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса.
Особое внимание их привлекал опыт Великой французской революции, в которой они видели классический образец социальной революции. После переезда во Францию Маркс развернул самое тщательное изучение истории этой революции. Он штудировал мемуары ее участников, революционную прессу, протоколы Конвента, речи Робеспьера и Сен-Жюста, произведения Марата и Бабефа, сочинения историков Тьерри, Гизо и др. По свидетельству А. Руге, Маркс собирался тогда написать историю Конвента, в котором он видел «максимум политической энергии, политического могущества и политического рассудка».
Хотя намерение это не осуществилось, известное представление о проделанном Марксом исследовании и об основных идеях задуманного им труда могут дать многочисленные высказывания по истории Французской революции, встречающиеся в произведениях и рукописях Маркса тех лет. По ним можно судить о том, что его внимание привлекали в первую очередь движущие пружины развития и углубления революции и в связи с этим исторические причины якобинской диктатуры.
Маркс тщательно изучил политические позиции жирондистов, якобинцев и «болота» и, размышляя об источниках победы Горы, приходил к выводу: главное в том, что «Гора шла с партией народных масс, где находились жилистые руки, энергия и преданность» 9. Так, раскрывая для себя решающую роль трудящихся народных масс, поддержка которых обеспечила победу якобинцев и возможность расправиться с врагами революции, он все ближе подходил к пониманию исторического значения высокой активности пролетариата в революции. Благодаря этому пристальному интересу к выступлениям пролетарских низов плебейства Маркс был первым, кто оценил такие важнейшие явления революционного процесса, которые оставались закрытыми для глаз буржуазных и мелкобуржуазных историков революции. Страницы истории Французской революции, связанные с «диктатурой низов», послужили одним из важнейших источников созревания у Маркса идеи диктатуры пролетариата.
Большой интерес проявлял Маркс к вопросу о причинах падения якобинской диктатуры. Уже тогда ему делалась ясной сущность трагического противоречия, какое заключала в себе политика якобинских вождей, стремившихся, с одной стороны, санкционировать в «правах человека» и утвердить буржуазное общество со всеми его атрибутами — анархией, всеобщей конкуренцией, господством частнособственнических интересов и, с другой — ограничить накопление богатства отдельных лиц и построить политическую надстройку буржуазного общества по образцу античной демократии. Выражением и одновременно разрешением этого противоречия и явился, по Марксу, термидорианский переворот, открывший путь «прозаическому осуществлению» результатов буржуазной революции.
Их историческая теория имела теперь дело с новой исторической обстановкой. Она сталкивалась не с изученными закономерностями классических буржуазных революций XVII—XVIII вв., а со значительно более сложными и неисследованными условиями развития буржуазных революций XIX в., которые характеризовались активнейшей ролью рабочего класса и протекали в обстановке гораздо большей интернационализации революционного и контрреволюционного процесса в Европе.
Сложный и во многом неизведанный стремительный ход событий 1848—1849 гг. требовал теоретического и конкретного анализа в свете нового международного революционного опыта.
Историческая теория марксизма с честью выдержала это труднейшее испытание. Самое плодотворное применение она получила в многогранной деятельности Маркса и Энгельса как редакторов «Новой Рейнской газеты», а также руководителей «Союза коммунистов» и революционного демократического и рабочего движения в Германии.
На страницах «Новой Рейнской газеты» К- Маркс и Ф. Энгельс изо дня в день анализировали ход революционных событий в Германии и других странах Европы. Многие статьи «Новой Рейнской газеты» носили подлинно исследовательский характер и содержали ценнейшие исторические наблюдения, обобщения и выводы. В них вскрывались глубокие классовые корни измены немецкой либеральной буржуазии национальному делу немецкого народа под флагом политики «соглашения с короной», источники исторической немощи немецкой мелкой буржуазии города и неспособности расколотого развитием капитализма крестьянства развить революционную энергию в борьбе против феодализма и абсолютизма.
Творческие исследовательские начинания К. Маркса и Ф. Энгельса получили дальнейшее развитие в их произведениях по истории Германии, написанных в 1849—1851 гг. Выдающееся место принадлежало здесь историческим работам Энгельса «Крестьянская война в Германии» и «Революция и контрреволюция в Германии». Главной их целью было выявление исторической роли различных классов немецкого общества в национальных судьбах немецкого народа и его освободительной борьбе.
В первой работе, написанной летом 1850 г., Энгельс, используя в основном фактический материал известного произведения Циммермана о Крестьянской войне 1525 г., давал собственный анализ классовых течений, боровшихся в немецкой Реформации. Он рассмотрел Крестьянскую войну 1525 г. как раннюю буржуазную революцию в Германии, которая потерпела поражение из-за предательской позиции немецкого бюргерства и неорганизованности и разрозненности выступлений крестьян и примкнувших к ним революционных элементов городских плебейских низов.
Вторая работа Энгельса, составленная из серии статей, написанных при участии Маркса в 1851 г. для американской газеты «Нью-йоркская трибуна», — первый опыт исследования истории революции 1848—1849 гг. в Германии, основанного на изучении социально-экономического развития страны в XIX в. и анализе действий всех классов немецкого общества в революции. Энгельс доказал, что причиной ее поражения в Германии была не только экономическая и политическая отсталость страны и разных движений, но и слабость самих революционных сил.
Опыт революции 1848—1849 гг. приводил Энгельса к выводу о том, что ведущую роль в немецкой буржуазно-демократической революции неспособна играть ни либеральная буржуазия, сползающая всякий раз на контрреволюционные позиции из-за классового страха перед пролетариатом, ни немецкая мелкобуржуазная демократия, которая боится решительных и смелых революционных действий, единственно могущих сплотить народные массы. Исторический анализ событий немецкой революции показывал, что только рабочий класс Германии, несмотря на свою молодость и незрелость, «...представлял действительные и правильно понятые интересы всей нации в целом: он по мере сил ускорял ход революции...» 10.
Маркс и Энгельс изучали также опыт революционных движений 1848—1849 гг. в других европейских странах, в Австрии и у славянских народов Австрийской империи, в Италии и Венгрии. Особое значение в деле осмысления истории и уроков европейских революций этого времени Маркс и Энгельс придавали революционному опыту Франции. Анализу этих событий отводилось главное место в редактировавшемся в 1850 г. Марксом журнале «Новая Рейнская газета, Политико-экономическое обозрение», где была опубликована серия его статей, изданных впоследствии под названием «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.». Объясняя причины такого исключительного интереса Маркса к этому вопросу, Энгельс впоследствии писал: «Франция — та страна, в которой историческая классовая борьба больше, чем в других странах, доходила каждый раз до решительного конца. Во Франции в наиболее резких очертаниях выковывались те меняющиеся политические формы, внутри которых двигалась эта классовая борьба и в которых находили свое выражение ее результаты... Вот почему Маркс с особым предпочтением изучал не только прошлую историю Франции, но и следил во всех деталях за ее текущей историей, собирая материал для использования его в будущем»11. Своими статьями о классовой борьбе во Франции в 1848—1850 гг. Маркс заложил основу научной историографии французской революции 1848 г.
Материалистический метод изучения причин революции дал возможность Марксу впервые в тогдашней литературе правильно определить буржуазно-демократический характер февральской революции 1848 г., которую большинство французских социалистов ошибочно принимали за начало социалистического переворота. Он показал, что эта буржуазно-демократическая революция создала во Франции новое соотношение классовых сил, преломившееся в ее противоречивых тенденциях.
Анализ классовой борьбы во Франции позволил Марксу обнажить закономерность дальнейшего хода событий, сопровождавшихся крушением социальных иллюзий февральского периода. Выявляя его глубинные противоречия, Маркс делал важнейший вывод о «...великой классовой борьбе, которая скрывалась под покровом буржуазной республики», и показывал, что с первых дней ее существования происходило развитие революции по нисходящей линии.
На немногих страницах Маркс точно проследил перипетии событий, приведших к июньскому восстанию парижского пролетариата и его поражению. Характеризуя исторический смысл этого рабочего восстания, Маркс назвал его «...первой великой битвой между обоими классами, на которые распадается современное общество. Это была борьба за сохранение или уничтожение буржуазного строя. Покрывало, окутывавшее республику, было разорвано».
Маркс сумел разглядеть в героической борьбе июньских инсургентов и в их поражении громадный сдвиг в освободительной борьбе пролетариата: на место прежних требований рабочих к февральской республике по существу «выступил смелый революционный боевой лозунг: «Низвержение буржуазии! Диктатура рабочего класса!» 14. Эта чеканная формулировка впервые была употреблена Марксом именно на страницах «Классовой борьбы во Франции», посвященных поражению парижского пролетариата в июньские дни 1848 г.
Рассматривая дальнейшую эволюцию буржуазной республики во Франции, Маркс разрушил ходкие в то время идеалистические представления о ее политической истории, состоящей будто бы в «борьбе принципов» республиканизма и монархизма. Прослеживая ускоряющееся развитие Второй республики по нисходящей линии, смену периода «учреждения республики» буржуазными республиканцами периодом «учрежденной республики», возглавленной монархистами, а затем периодом «конституционной республики», превращенной монархистами в полицейское государство, Маркс расшифровал в политической истории революции 1848—1851 гг. вехи дальнейшего изменения соотношения классовых сил в стране, поражения мелкобуржуазной демократии и укрепления позиций крупной буржуазии.
Подлинным триумфом исторического исследования Маркса было объяснение секрета успехов бонапартизма и его истинной роли в судьбах буржуазной республики во Франции. В «Классовой борьбе во Франции» Маркс прозорливо уделял этому вопросу особое внимание, раскрывая сокровенный смысл победы Луи Наполеона Бонапарта на президентских выборах как своеобразного «крестьянского восстания» против буржуазной республики, отразившего всю силу традиционных иллюзий французского крестьянства насчет «крестьянского императора» Наполеона.
Маркс с напряженным вниманием продолжал следить за нарастанием активности бонапартистской реакции во Франции и усилением влияния бонапартистов во всех слоях буржуазии и собственнического крестьянства. В июне 1851 г. он писал о том, что обстановка во Франции «...является одним из интереснейших объектов исследования, предлагаемых историей».
Поэтому бонапартистский государственный переворот 2 декабря 1851 г. не застиг Маркса врасплох. Непосредственно после этого события, никем из современников не понятого как неизбежный результат предшествующего хода классовой борьбы во Франции, Маркс выступил с блестящим историческим памфлетом «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», показавшим закономерный характер этого переворота и бонапартистской диктатуры во Франции. Ф. Энгельс справедливо отмечал, что такое превосходное понимание живой истории современности, такое ясное проникновение в смысл событий в тот самый момент, когда они происходили, «поистине беспримерно».
В работе «Восемнадцатое брюмера...» были раскрыты классовые силы, обеспечившие успех бонапартистов и их главаря беспринципнейшего и ограниченного авантюриста Луи Наполеона Бонапарта, — крупная буржуазия, контрреволюционные настроения которой отражали ее слабость перед непрекращающейся активностью трудящихся масс и стремление прикрыть свое господство диктаторской властью, способной задушить классовую борьбу пролетариата; большинство собственнического крестьянства, чьи реакционные предрассудки и традиционные наполеоновские иллюзии, заострявшиеся грабительской политикой Второй республики в отношении крестьянства, сделали из мелких и парцельных крестьян массовых носителей бонапартистских настроений; наконец, самые худшие продажные элементы армии и чиновничества и отбросы всех классов, составившие опору для жаждущих власти и наживы алчных авантюристов бонапартистской клики.
Маркс объяснил, как в сложившейся исторической ситуации открывалась благоприятная возможность для бонапартистов выступить под флагом «внеклассовой» и «надпартийной» силы в роли «спасителей общества» и подчинить страну военно-полицейской диктатуре, использовавшей также методы социальной демагогии.
Революционный период внес много нового в представления К. Маркса и Ф. Энгельса о диалектике современного им исторического процесса и диктовал необходимость аналитическог проникновения в ряд неизученных сторон действительности і уточнения их оценок. Практика революционных лет раскрыла воз растающую роль в классовой борьбе идеологического оружия экономических и политических воззрений, общественных идей, традиционных представлений и иллюзий борющихся классов. Занимаясь этим вопросом в работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», Маркс отмечал: «Над различными формами собственности, над социальными условиями существования возвышается целая надстройка различных и своеобразных чувств, иллюзий, образов мысли и мировоззрений. Весь класс творит и формирует все это на почве своих материальных условий и соответственных общественных отношений».
В трудах по истории революции 1848 г. Маркс и Энгельс обратили особое внимание на сложную проблему политических партий и выработали основу научных суждений об их деятельности, классовой природе, их руководителях. В «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта» Маркс подчеркнул, что «...в исторических битвах следует проводить различие между фразами и иллюзиями партий и их действительной природой, их действительными интересами, между их представлениями о себе и их реальной сущностью» 18. Он высмеивал, например, обывательское представление о том, будто все представители мелкобуржуазной демократии — лавочники или поклонники лавочников. «Представителями мелкого буржуа делает их то обстоятельство, что их мысль не в состоянии преступить тех границ, которых не преступает жизнь мелких буржуа, и потому теоретически они приходят к тем же самым задачам и решениям, к которым мелкого буржуа приводит практически его материальный интерес и его общественное положение. Таково и вообще отношение между политическими и литературными представителями класса и тем классом, который они представляют» 19. Здесь был указан Марксом метод научного исследования одного из сложнейших вопросов истории нового времени, приобретавшего всевозрастающее значение в политической истории всех стран. История всех предшествующих революций во Франции и в особенности опыт Второй республики показали Марксу, что, вопреки укоренившимся демократическим иллюзиям, развитие буржуазных революций постоянно сопровождается совершенствованием враждебней народу буржуазной государственной машины, укреплением ее чиновничьего и военного аппарата, е результате чего буржуазная республика способна трансформироваться в полицейское государство.
В то время как мелкобуржуазные демократы и социалисты умозрительно конструировали реформистские способы решения проблемы демократического государства, игнорируя подсказывавшийся всем опытом революции 1848 г. путь революционных демократических действий пролетариата во главе трудящихся масс против враждебной народу буржуазной государственной машины, Маркс сделал из этого опыта важнейший конкретный вывод о том, что ход исторического развития заставит всякую действительно народную революцию, возглавленную пролетариатом, «концентрировать все силы разрушения» против государственной власти буржуазии и сломать ее государственную машину. Этот вывод полностью подтвердился , опытом Парижской коммуны 1871 г., опытом Великой Октябрьской социалистической революции и всех последующих социалистических революций в странах Европы, Азии и Америки.
В целом уроки классовой борьбы 1848—1851 гг. и весь интернациональный опыт рабочего движения этих лет оказались в высшей степени плодотворными для исторической теории марксизма. В письме к своему другу И. Вейдемейеру Маркс в марте 1852 г. писал: «... мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов».
Во всех европейских революциях 1848 г. Маркс обнаруживал влияние сильнейшего экономического кризиса 1847 г. и вызванных им тяжких бедствий трудящихся масс как главного фактора развязывания революционных событий. Эти бедствия и повсеместное резкое обострение классовых противоречий труда и капитала Маркс и Энгельс принимали в то время за верные признаки одряхления капитализма и близости социалистической революции пролетариата. Печать этих представлений лежала на их высказываниях, вселявших уверенность в близком торжестве победоносного выступления французского пролетариата и в победе пролетарской революции в Англии. Эти представления нашли отражение и в начальных главах «Классовой борьбы во Франции», писавшихся весной 1850 г. Впоследствии Ф. Энгельс во «Введении» к данной работе Маркса писал: «История показала, что и мы и все мыслившие подобно нам были неправы. Она ясно показала, что состояние экономического развития европейского континента в то время далеко еще не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства...»21.
Летом 1850 г., когда Маркс вернулся к изучению экономической истории истекавшего десятилетия, он пришел к выводу о том, что наступило окончание экономического кризиса и обозначилась полоса нового промышленного подъема и экономического процветания капитализма. Этот вывод повлек за собой пересмотр Марксом и Энгельсом всех вопросов тактики пролетарской борьбы и с новой силой сконцентрировал внимание Маркса на необходимости раскрытия экономических законов капитализма как условия выработки объективно обоснованных исторических оценок и научно правильных суждений о перспективах революционной борьбы пролетариата.
В сотнях статей, публиковавшихся в прогрессивной американской газете «Нью-йоркская трибуна», в органе левых чартистов «Народная газета», в немецкой буржуазно-демократической «Новой Одерской газете» и в других органах прогрессивной прессы, они анализировали экономические процессы и источники нового промышленного подъема в капиталистическом мире, внутреннюю и внешнюю политику европейских государств, развитие международных отношений в Европе.
Наибольший интерес Маркса вызвали новые революционные толчки, шедшие из глубин буржуазного общества и свидетельствовавшие о непрестанном развитии его противоречий.
Новой буржуазной революции (1854—1856) в Испании, ирландскому революционному движению, польскому восстанию 1863 г., гражданской войне 1861 —1865 гг. в США — каждому такому событию Маркс посвящал исследования, основанные на самостоятельном изучении его исторических и экономических корней и причин. Так, в цикле Марксовых статей о буржуазных революциях XIX в. в Испании впервые выявлялись своеобразные черты разложения и упадка феодализма в этой стране и особенности движущих сил ее революций. В блестящих статьях о гражданской войне в США Маркс убедительно доказал, что подлинной причиной войны между Севером и Югом является не пресловутый вопрос о сецессии и правах штатов, а нараставшие в течение полувека противоречия и борьба свободного фермерского хозяйства и капиталистической системы наемного труда с рабовладельческой плантационной системой, которая превратилась в основной тормоз прогресса и дальнейшего капиталистического развития страны.
Специальное внимание Маркс уделил Восточному вопросу и Крымской войне 1853—1856 гг., завоевательным планам русского царизма и его дипломатии, разоблачению контрреволюционной сущности внешней политики правительства Пальмерстона в Англии и выявлению специфической роли бонапартистской Второй империи во Франции как нового оплота европейской реакции.
Предметом специальных исторических изысканий Маркса и Энгельса явился также национальный вопрос в Европе. В связи с судьбами польского национального восстания 1863 г. Маркс и Энгельс приступили к написанию историко-дипломатической работы о Польше, оставшейся незаконченной из-за болезни Маркса.
Незавершенным остался и задуманный к концу 60-х годов Энгельсом большой труд об Ирландии, по истории которой он собрал огромный материал и написал специальную главу о древнем ее периоде.
Новой областью исторических исследований Маркса тогда же стала колониальная политика европейских держав. Возникший у Маркса интерес к выяснению последствий проникновения европейских колонизаторов в страны Азии, Африки и Америки, который был вызван национальными восстаниями 50-х и начала 60-х годов в Индии и Китае, вылился в его исследования по истории английского владычества в Индии и «опиумных войн» в Китае. Эти работы Маркса впервые в исторической науке подняли кардинальные проблемы истории стран Востока — об особенностях их экономического и политического развития и классовой структуры, о специфических функциях государственной власти, о судьбах их общинного строя. Интерес Маркса к этим вопросам продолжал нарастать и в дальнейшем, по мере все большего понимания их общеисторического значения.
Вопросы эти стягивались Марксом воедино в поставленной им проблеме «азиатского способа производства» как особой общественно-экономической формации, специфической для ряда стран Востока, где с древних времен существовала система примитивных, экономически замкнутых земледельческих общин, сохранивших ряд первобытных форм связи между своими членами и представлявших базис для возникновения обширных азиатских деспотий. Последние устанавливали верховную государственную собственность на землю и государственное регулирование водоснабжения — основного условия земледелия и закрепляли и консервировали застойный архаический способ производства и порождавшееся им всеобщее порабощение личностей и народов в целом. Вопрос о так называемом азиатском способе производства, различные его аспекты продолжают интересовать советских историков.
С начала 60-х годов по мере оживления и нового подъема международного рабочего движения внимание Маркса и Энгельса сосредоточивалось на освободительной борьбе пролетариата. Они заново осмысливали пройденный рабочим движением исторический путь от первоначальных стихийных форм борьбы к более зрелым, от сектантских течений и группировок — к пролетарским классовым организациям.
В произведениях Маркса и Энгельса и в их переписке интенсивно обсуждалась история рабочего движения всех стран. Ценнейшие исторические характеристики и обобщения закономерностей развития рабочего движения содержали написанные Марксом важнейшие документы I Интернационала. Маркс и Энгельс показывали, что Международное Товарищество Рабочих явилось первой «...подлинной и боевой организацией пролетариата всех стран, объединенного в общей борьбе против капиталистов и землевладельцев, против их классового господства, организованного в государство». Поэтому непримиримая борьба против сектантских течений, время которых прошло, стала неизбежной. При анализе этой борьбы и ее уроков Маркс и Энгельс подметили историческую тенденцию известной повторяемости старых ошибок на новых этапах рабочего движения и предостерегали против них: «Подобно тому, как на каждом новом историческом этапе воскресают на короткое время старые ошибки, чтобы потом вскоре исчезнуть, так и в недрах Интернационала возродились сектантские группы, хотя и в слабо выраженной форме»22. Такая подмеченная Марксом и Энгельсом закономерность неоднократно подтверждалась дальнейшей историей рабочего движения.
Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание».
В процессе создания своей экономической теории Маркс все более углублялся в методологию исторического материализма, в анализ сложных диалектических форм исторического процесса.
Из множества исторических экскурсов и историко-социологи-ческих обобщений, которыми наполнены были Марксовы экономические рукописи и увенчавший их «Капитал», следует особо выделить дальнейшую разработку проблемы общественных формаций.
Предпринятый Марксом новый анализ этой проблемы опирался на изучение не только капиталистического, но и предшествующих классовых обществ. Исследование велось на новом уровне: Маркс в полной мере сознавал, какую помощь анализу докапиталистических формаций оказывает научное понимание экономики капитализма как наиболее развитой исторической организации производства, достигнутой в его время человечеством.
В наброске предполагавшегося общего «Введения» (1857) к работе «К критике политической экономии» Маркс подчеркивал плодотворнейшее значение в научном исследовании низших ступеней развития знания высших его ступеней: «Анатомия человека— ключ к анатомии обезьяны. Намеки же на более высокое у низших видов животных могут быть поняты только в том случае, если само это более высокое уже известно. Буржуазная экономика дает нам, таким образом, ключ к античной и т. д. Однако вовсе не в том смысле, как это понимают экономисты, которые смазывают все исторические различия и во всех формах общества видят формы буржуазные». Маркс разоблачал такую фальсификацию в обширном историческом очерке докапиталистических формаций и развития форм собственности с древнейших времен, содержавшемся в «Экономических рукописях» и «Капитале». Здесь были заложены научные основы экономической истории и намечены ее важнейшие методологические принципы. Обобщая новый богатый конкретно-исторический материал, он составил заново перечень общественных формаций как последовательных ступеней развития экономической структуры общества, уточнявший набросок периодизации всемирной истории в «Немецкой идеологии».
В предисловии к работе «К критике политической экономии» Маркс писал: «В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации». Развитие экономической формации Маркс охарактеризовал в «Капитале» как «естественноисторический процесс» и разъяснил свое диалектико-материалистическое понимание «естественного закона» развития общества. Он отнюдь не считал исторический перечень общественных формаций обязательными стадиями развития всех стран и народов и отвергал вульгарные представления об однозначной обусловленности этого развития. Вместе с тем Маркс подчеркивал, что, вступив в какую-либо стадию, общество уже «...не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами. Но оно может сократить и смягчить муки родов».
Маркс отмечал значительное разнообразие возникающих разновидностей одной и той же формации, обусловленное особенностями географической среды и исторической обстановки, в которой развивается данная страна, а также особенностями культурного развития ее народа. Понимание исторического процесса во всем его своеобразии раскрывалось и в критике абстрактной трактовки вопроса о смене общественных формаций в духе неисторических схем вульгарного «экономического материализма».
Маркс указывал в «Экономических рукописях» 1861—1863 гг. на то, что «при образовании различных экономических общественных формаций не следует верить во внезапно появившиеся, резко отделенные друг от друга периоды». «Всеобщий же закон, который здесь действует, состоит в том, что материальная возможность последующей формы [производства]—как технологические условия, так и соответствующая им экономическая структура предприятия — создается в рамках предшествующей формы». В «Капитале» Маркс поднял эти мысли на высоту обобщенного вывода о том, что во всех этапных членениях исторического процесса «...речь идет лишь о крупных, общих, характерных чертах, потому что эпохи истории общества, подобно эпохам истории земли, не отделяются друг от друга абстрактно строгими границами».
Первостепенное теоретико-методологическое значение имели мысли Маркса, высказанные в связи с историко-экономическим анализом последствий полной революции в развитии материального производства, которую предполагает капитализм29. Маркс подчеркивал в своих «Экономических рукописях», что результатом этого было возникновение и усиление действия экономической причинной связи между развитием крупной капиталистической промышленности и созданием потребного и подчиненного ей буржуазно-капиталистического земледелия с соответствующим преобразованием форм земельной собственности.
В такой экономической «цепной реакции» от капиталистической крупной промышленности к капиталистическому преобразованию земледелия Маркс рассмотрел проявление более общей закономерности, присущей капиталистической формации, — она порождает и развивает внутри себя сильнейшую тенденцию к целостному охвату общества. В этом феномене Маркс открыл и сформулировал всеобщий закон развития формации, требующий исторически правильного понимания. «Нужно помнить», писал он в экономической рукописи 1857—1858 гг. «Критика политической экономии», «что новые производительные силы и производственные отношения не развиваются из ничего, из воздуха или из лона саму себя полагающей идеи; они развиваются внутри и в борьбе с имеющимся налицо развитием производства и с унаследованными, традиционными отношениями собственности. Если в законченной буржуазной системе каждое экономическое отношение предполагает другое в буржуазно-экономической форме и таким образом каждое положение есть вместе с тем и предпосылка, то это имеет место в любой... органической системе. Сама эта органическая система как совокупное целое имеет свои предпосылки, и ее развитие в направлении целостности состоит именно в том, чтобы подчинить себе все элементы общества или создать из него еще недостающие ей органы. Таким путем система в ходе исторического развития превращается в целостность. Становление системы такой целостностью образует момент ее, системы, процесса, ее развития».
Намеченное здесь Марксом диалектико-материалистическое объяснение феномена, который он назвал органической системой общества как совокупного целого, свидетельствовало о том, что материалистическое понимание истории по существу включало в себя исследовательский принцип и метод, который получил ныне название системного метода научного познания. В обосновании этого методологического принципа марксизм намного опередил и естествознание и математические науки своего времени, едва начинавшие поиск путей осмысления системного единства изучаемых явлений.
Выработанное Марксом учение о формациях содержало научное понимание целостности общественной жизни в формации и создавало фундамент для правильного применения системного анализа в науках об обществе. При этом Маркс поставил принцип целостности органической общественной системы на почву строгого историзма. Он решительно отвергал абстрактно-умозрительное применение системного подхода к исследованию общества. Он понимал целостность общества не как некое априорное в изначальное самораскрытие взаимосвязанностей системы общественной формации, а как исторический результат длительного действия системообразующих экономических связей, ведущих к достижению общественной формацией целостности на путях поста-дийного ее развития к законченной системе.
Вместе с тем Маркс распространял требование системного подхода и на все области духовной жизни данной общественной формации. В «Капитале» и в «Теориях прибавочной стоимости» он подчеркивал, например, что промышленная революция капитализма и его крупная машинная индустрия, «...достигнув известного уровня развития, переворотом в способе материального производства и в общественных отношениях производства совершает переворот и в головах...». «Так, например, — доказывал Маркс,— капиталистическому способу производства соответствует другой вид духовного производства, чем средневековому способу производства». Он выводил отсюда требование материалистического историзма и в исследованиях, относящихся к сферам духовной культуры: «Если само материальное производство не брать в его специфической исторической форме, то невозможно понять характерные особенности соответствующего ему духовного производства и взаимодействия обоих».
Маркс показывал, что никакая установленная тенденция общественной системы к своей цельности сама по себе не может объяснить генезиса данной общественной системы.
Научной заслугой Маркса была постановка проблемы первоначального накопления капитала и раскрытие подлинных исходных начал происхождения капитала и наемного труда. Маркс неопровержимо доказал, что история первоначального накопления представляет собой эпопею насильственного отделения производителя от средств производства, историю воцарения самой хищнической эксплуатации экспроприированной бедноты и формирующегося из нее пролетариата, равно как историю кровавого порабощения и ограбления европейскими завоевателями народов Азии, Африки и Америки начиная с XVI в. Маркс ярко и гневно обрисовал в 24-й главе I тома «Капитала» этот процесс, составивший целую историческую эпоху, которая «...вписана в летописи человечества пламенеющим языком крови и огня».
Маркс обрисовал первоначальное накопление капитала на материалах главным образом английской истории, но при этом выявлялось, что при всех особенностях данного процесса в стране классического капитализма здесь вырисовывались общие содержательные1 черты генезиса капитализма в странах Западной Европы: методы экспроприации крестьян и ремесленников и безудержной эксплуатации предпролетариата и методы колониального разбоя.
Все большее значение обширнейшее историческое исследование, предпринятое в «Капитале», приобретало в связи с тем, что в нем изучался не только пролог истории капитализма, но и основные стадии его развития вплоть до 60-х годов XIX в.
В «Капитале» анализировались исторические этапы промышленной революции в Англии и выяснялись ее существенные особенности в других странах Европы, а также изменения в положении рабочего класса и в развитии европейского рабочего движения после 30—40-х годов XIX в., дополнившие предшествующее исследование Ф. Энгельса, выяснялись судьбы крестьянства при капитализме в Западной и Восточной Европе, характеризовались существенные черты развития форм буржуазного государства и эволюции буржуазной общественной мысли, отмеченной начавшейся еще в первой половине века деградацией.
Маркс нашел ключ к объяснению истории развития капитализма и классовых противоречий буржуазного общества в экономическом законе движения капиталистической формации — в открытом им законе производства прибавочной стоимости, на котором покоятся и капиталистическое производство, и производственные отношения капитализма, и соответствующая им надстройка буржуазного общества.
На огромном материале Маркс показал, что этот основной экономический закон действительно пронизывает буржуазное общество и придает ему органическое единство, наделяя его.вместе с тем самыми антагонистическими формами. Неизбежно и закономерно, отмечал он, в буржуазном обществе «...возникают такие производственные отношения и отношения общения, которые представляют собой одновременно мины для взрыва этого строя».
В «Капитале» в полном объеме были выявлены эти «мины» и их взрывчатая сила, умножаемая постоянно обостряющимися противоречиями между все более общественным характером капиталистического производства и частнокапиталистическим присвоением его результатов. «Монополия капитала становится оковами того способа производства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют».
В «Капитале» Маркс реализовал самый широкий системный подход к буржуазному обществу и намного раздвинул рамки характеристики капиталистической формации. Эта книга, писал В. И. Ленин, «...показала читателю всю капиталистическую общественную формацию как живую — с ее бытовыми сторонами, с фактическим социальным проявлением присущего производственным отношениям антагонизма классов, с буржуазной политической надстройкой, охраняющей господство класса капиталистов, с буржуазными идеями свободы, равенства и т. п., с буржуазными семейными отношениями».
«Экономические рукописи» Маркса и «Капитал» многократно подтвердили, что научную политическую экономию пролетариата нельзя было создать без научного изучения истории капитализма и буржуазного общества. В свою очередь, экономическое учение марксизма явилось наиболее глубоким и всесторонним подтверж дением его исторической теории. С полным основанием Ленин делал вывод о том, что с появлением «Капитала» теория истори
ческого материализма из гипотезы, какой она была до того, превратилась в научно доказанное положение.
С беспримерной проницательностью Маркс сумел разглядеть в еще неясных очертаниях пролетарской революции в Париже попытку «штурмующих небо» рабочих разрушить враждебную народу буржуазную государственную машину и создать самое демократическое государство нового типа — первый исторический опыт диктатуры пролетариата. Эта решающая проблема всемирно-исторического развития продолжала в течение ближайших лет после Коммуны приковывать к себе внимание Маркса. Он обдумывал новый драгоценный исторический опыт рабочего движения, который давал возможность отчетливее определить, с помощью историко-материалистического метода обобщения всех имеющихся данных, перспективы и очертания грядущего процесса развития.
В «Критике Готской программы» (1875), посвященной разоблачению мелкобуржуазной оппортунистической идеологии лассальянства, Маркс подтвердил свой вывод о том, что закономерностью перехода от капитализма к социализму явится государство переходного периода, которое «...не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата»39. В этом произведении содержалось научное решение труднейшей проблемы исторического соотношения социализма и коммунизма, ставшей с начала XIX в. камнем преткновения для утопической социалистической мысли, разделившейся на социалистическое и коммунистическое направления. Маркс впервые сделал вывод, что закономерностью становления коммунистической общественной формации явится длительный и сложный процесс исторического развития, в течение которого будет сначала достигнута ее низшая фаза — социализм, а затем постепенно осуществится переход общества к высшей фазе — собственно коммунизму, и что каждая из этих двух фаз коммунизма характеризуется объективными историческими отличительными признаками.
Крупным историческим исследованием была созданная вскоре после «Критики Готской программы» своего рода энциклопедия марксизма — работа «Анти-Дюринг», написанная Энгельсом при непосредственном участии Маркса и содержавшая систематическое изложение основ диалектического и исторического материализма, пролетарской политической экономии, истории и теории научного коммунизма. Большое влияние на последующую историографию оказал содержавшийся в этом труде исторический очерк развития социалистических идей в XIX в. (начиная с учений великих социалистов-утопистов Оуэна, Сен-Симона, Фурье) — научная работа Энгельса, получившая весьма широкое распространение в отдельном издании под названием «Развитие социализма от утопии к науке».
Другим крупным исследованием Энгельса была серия статей по истории объединения Германии и истории Германской империи в первые десятилетия ее существования, в особенности незаконченная работа «Роль насилия в германской истории», осветившая действительное соотношение экономики и политики и роль классовых интересов немецкой буржуазии и юнкерства в деле объединения Германии «железом и кровью» под гегемонией реакционного прусского государства. В дальнейшем, в 80-е годы, Энгельс задумал написать историю немецкого рабочего движения за период, предшествовавший образованию «Союза коммунистов». Он частично осуществил свое намерение в статьях по истории «Союза коммунистов» и в работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» — глубоком историческом очерке «философской революции» в Германии, которая являлась теоретическим фундаментом немецкого социализма 30—40-х годов XIX в.
Большое значение получили и военные исследования Ф. Энгельса, его многочисленные статьи по истории войн, армий и вооружений от древности до XIX в. включительно. Эти работы Энгельса, поражавшие современников высокой компетентностью автора, закладывали фундамент научного изучения истории военного дела и военного искусства.
Маркс был первым, кто начал применять научный метод анализа процессов развития капитализма в России в пореформенный период. Хорошо овладев к 70-м годам русским языком, он систематически изучал и анализировал правительственные и земские статистические материалы и русскую литературу, где характеризовались происходившие в стране сдвиги и перемены в социально-экономическом развитии, при этом он исключительно высоко оценивал соответствующие работы Чернышевского и Добролюбова. Прослеживая конкретные формы товарно-капиталистического развития сельского хозяйства России, Маркс пришел к выводу, что если Россия пойдет по этому пути, то она «...испытает все роковые злоключения капиталистического строя».
Внимание Маркса и Энгельса к проблемам исторического развития России еще более возросло в период созревания в ней новой революционной ситуации в конце 70-х — начале 80-х годов. Основоположники научного коммунизма высоко оценивали героическую борьбу революционеров-народников против царизма, однако они не разделяли утопических иллюзий народнического социализма относительно некапиталистического развития России вследствие наличия патриархального «общинного коммунизма» в русской деревне. Вместе с тем Маркс и Энгельс исходили из того, что революционная ситуация в России может создать новую историческую обстановку в Европе, поскольку теперь «...Россия представляет собой передовой отряд революционного движения в Европе».
Рассматривая всесторонне эту новую историческую ситуацию, делавшую русскую революцию фактором огромного международного значения, Маркс и Энгельс полагали, что «если русская революция послужит сигналом пролетарской революции на Западе, так что обе они дополнят друг друга, то современная русская общинная собственность на землю может явиться исходным пунктом коммунистического развития».
Такая постановка вопроса основоположниками научного коммунизма имела и сохранила большое методологическое значение.
Она еще раз подтверждала, что Маркс и Энгельс были далеки от мысли выдавать порядок развития и смены формаций в странах Западной Европы за универсальную схему всемирной истории, обязательную для всех стран. Наоборот, они признавали истори ческую закономерность своеобразных путей развития отдельных стран, например возможность миновать капиталистическую формацию при определенных исторических условиях внутреннего и международного характера, позволяющих получить помощь победоносного пролетариата высокоразвитых стран. Далекие и здесь от всякого догматизма и фатализма, Маркс и Энгельс считали, что исторические судьбы той или иной страны можно объяснить
лишь конкретным анализом всей суммы условий ее развития при обязательном всестороннем учете как структуры ее внутренних социальных сил, так и мировой исторической ситуации в целом. По