загрузка...
 
Выводы
Повернутись до змісту

Выводы

В трудах отечественных гуманитариев второй половины XIX в. намечены идеи, которые сыграли важную роль в становлении русской филологической науки. Мы предлагаем назвать этот комплекс идей «русской филологической классикой». Такое определение имеет некоторые недостатки (речь идет не только о русских ученых, но и, например, об украинце А. А. Потебне; собственно филологические интересы тесно сплетались с историческими, этнографическими и т. д.). Однако оно удобно тем, что акцентирует общность разных филологических дисциплин — языкознания, фольклористики и литературоведения, а также позволяет объединить филологов прошлого века вне зависимости от того, к какому направлению (культурно-историческому, сравнительно-историческому, психологическому и т. д.) их относят традиционно.

Выдающуюся роль в формировании русской филологической классики XIX в. сыграли Ф. И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, А. А. Потебня, А. Н. Веселовский и некоторые из их современников. Концепции Ф. И. Буслаева во многом послужили исходной точкой и для А. Н. Афанасьева, и для А. А. Потебни, и для А. Н. Веселовского. То, что представляется обычно догадками и предвидениями А. А. Потебни и А. Н. Веселовского, было в значительной степени развитием идей их общего учителя.

Мифологическую теорию, которую объединенными усилиями разрабатывали ученые XIX в., целесообразно не отождествлять с одной из известных мифологических теорий (символическая, лингвистическая, психологическая и т. п.), но рассматривать как ор-ганическую часть русской филологической классики.

Традиционная историография явно недооценивала значение - сравнительно-исторического языкознания Я. Гримма и философии языка В. Гумбольдта в становлении не только научного языкознания в России, но и методологии исследований фольклора и мифологии. Для мифологической теории в России философия языка В. Гумбольдта сыграла не меньшую, а возможно и большую роль, чем теория мифа Ф. Шеллинга и других романтических мыслителей. Внутренний генезис важнейших элементов мифологической теории связан не столько с романтизмом, сколько с философией языка.

Ф. И. Буслаев и его последователи сблизили мифологию с языковым мировидением В. Гумбольдта и осмыслили ее в духе Я. Гримма как мировоззрение дописьменной эпохи, которое воплощается в языке, фольклоре, праве и т. д. Такое широкое понимание мифологии, близкое современному концепту духовной культуры, стимулировало интерес к этнографическому контексту фольклора, к целостному осмыслению народной культуры в единстве ее утилитарных и символических проявлений. Хотя мифологическая теория развивалась преимущественно в рамках филологии и с опорой на сравнительно-историческое языкознание, она имела и существенную этнографическую составляющую.

Ф. И. Буслаев и А. А. Потебня впервые использовали язык как исторический источник; они показали, что на основании языковых данных возможно реконструировать и конкретные тексты или представления ушедших эпох, и историю развития человеческого сознания. А. А. Потебня сформулировал семиотический принцип, суть которого заключается в том, что о духовной жизни древнего человека «можно судить только по знакам, из коих главный есть слово, по знакам, толкуемым содержанием нашей собственной мысли, т. е. нашего собственного языка» [Потебня 1899, с. 3]. Присоединяясь к М. Мюллеру, А. А. Потебня утверждал, что «истинная история человеческого духа должна быть изучаема в документах языка» [там же, с. 5, примеч. 2].

На работы русских филологов наложил отпечаток романтический период в индоевропеистике, когда возможность реконструкции культуры и языка древних индоевропейцев представлялась вполне реальной и достижимой, а трудности, лежащие на этом пути, еще не вполне осознавались. Для мифологических разысканий середины XIX в. характерно свободное обращение с материалом, не скованное множеством дополнительных ограничений, необходимость которых была осознана уже А. Н. Веселовским. Русские ученые имели возможность опереться на богатейший материал одной из наиболее сохранных индоевропейских традиций, мало известной западным ученым, и это предопределило особую ценность их разысканий.

История мифологической школы традиционно предстает как история ее критики и преодоления. Это справедливо, однако не менее важно то, что критика мифологической школы, и прежде всего концепции земной локализации небесных мифов, имела на самом деле весьма позитивное значение для развития мифологической теории, поскольку способствовала ее очищению от крайностей и субъективных увлечений. Мы усматриваем в этой критике не отказ от самой теории, а, напротив, ее совершенствование. Ни А. А. Потебня, ни А. Н. Веселовский не отвергали в принципе понятия мифа, хотя и весьма существенно модифицировали понимание мифологии, которое находили у своих предшественников.

А. А. Потебня и А. Н. Веселовский сохранили то наиболее ценное, что заключала в себе мифологическая теория XIX в. — идею о тесной связи языка, поэзии и мифологии, взгляд на смену различных форм художественного сознания как на закономерный исторический процесс, в котором каждая последующая фаза обусловливает предыдущую. Мифологическая теория помогла А. Н. Веселовскому и А. А. Потебне установить определенные закономерности в историческом развитии творческого сознания и поэтических форм, выявить основную тенденцию в их последовательной смене. Отталкиваясь от мифологических концепций середины XIX в. и творчески их перерабатывая, А. А. Потебня и А. Н. Веселовский создали взаимно дополняющие друг друга теории происхождения словесного искусства, в которых миф, мифологическое мышление и мифический компонент языка играли важную роль первоначального основания и исходного толчка. Именно в таком преобразованном виде наследие мифологической теории и стало достоянием науки XX в.

Ф. И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, А. А. Потебня, А. Н. Веселовский разработали те аспекты осмысления мифа, мифологии и мифологического мышления, которые считаются открытиями XX в. Они приблизились к пониманию сложности мифа, его диалектической и символической природы, вскрыли многообразные эстетические- и познавательные функции мифа и его взаимосвязи с языком и фольклором. Они выдвинули на первый план «практическое» значение мифологии, подчеркнули ее значение для рационального постижения мира в противоположность поискам сверхъестественных или религиозных истоков и оснований мифологии [Трофимова 1994а, с. 213]; описали мифологическое мышление как естественный, закономерный и единственно возможный способ тотального осмысления мира, имеющий всеобщий и универсальный характер для ранних периодов человеческой истории; выявили двойственную роль мифологического мышления: как исторически закономерного этапа, через который проходит в своем развитии человечество, и как вневременной составляющей, сохраняющейся и в творческом мышлении современного человека; разработали метаязык для описания мифологической системы, включающий установление семиотических оппозиций и правил их синтагматического преобразования и текстового развертывания; применили при изучении мифологии принципы системности и деятельности; установили многообразные связи между психофизиологией человеческого восприятия и содержанием мифопоэтических представлений (изоморфизм макро- и микромира, проецирование вовне психической жизни индивида и, наоборот, объяснение его внутренней жизни как результата внешних: воздействий).

Концепт «миф» в трудах русских филологов XIX в. имел пять основных значений: 1) особым образом осмысленное явление природы, 2) слово с образным содержанием («слово-миф»), 3) специфическая форма мышления («мифическое мышление»), 4) форма поэтического творчества и 5) орудие познания. Рассмотрим подробнее каждое из этих значений.

1.            В своем наиболее простом и первоначальном виде миф — это специфический способ осмысления природы, при котором внешний образ явления находится в единстве с его символически-мифологическим содержанием.

2.            Миф совпадает со словом и рождается в акте именования предмета. Слово-миф синтезирует реальные свойства предмета, впечатление, произведенное им на человека, и образ предмета, сложившийся в человеческом сознании.

3.            Миф представляет собой особое мировоззрение или форму мышления. Мифологическое мышление характерно в целом для человечества, хотя проявляется в первую очередь на ранних стадиях его развития.

4.            Миф есть форма поэтического творчества. Мифы создаются непреднамеренно и непроизвольно первобытным человеком, ребенком и истинным поэтом, который умеет отрешиться от условностей современной цивилизации и погрузиться в стихию родного языка.

5.            Миф — орудие познания, выражение народной мудрости. Это сознательный ответ человека на определенный вопрос, заданный ему природой. Он конденсирует в себе итоги длительного развития человечества.

Филологи XIX в. обосновали гипотезу мифологического происхождения поэзии, которая позволила внести генетический момент в соотношение мифа и поэзии. Эта гипотеза может быть охарактеризована следующей совокупностью утверждений:

а. Мифологическое мышление является разновидностью мышления поэтического, а в историческом отношении — его наиболее ранней формой.

6.            Мифологический процесс, осмысляемый в психологическом аспекте, совпадает с процессом порождения «первообразных» слов и поэтических образов.

в.            Миф-слово является элементарной простейшей единицей поэтического творчества.

г.             Эпическая (а впоследствии и личная) поэзия возникает на основе мифологического наследия и в процессе его разработки.

д.            Поэтические образы и метафоры формируются на основе отождествлений мифологического характера.

Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня и А. Н. Веселовский, работая в основном на фольклорном материале, совершили фундаментальные открытия в области теории художественного текста и художественного творчества. Они осмыслили текст как многоуровневое, гетерогенное образование, в котором наиболее глубокие слои связаны с над-этническими и метаисторическими мифологическими значениями («первообразами» или архетипами). Они показали, что художественный текст не ограничивается теми значениями, которые в него вкладывают автор или исполнитель, но представляет собой диалектическое единство индивидуального и всеобщего, субъективного и объективного, актуального и традиционного. Русские филологи XIX в. продемонстрировали на многочисленных примерах, что мифическое начало не сводится к мифологической тематике, но возникает в процессе диалектического взаимодействия фольклорно-мифологической традиции и индивидуальной авторско-исполнительской интенции, «применения» архетипических представлений к актуальным историческим и бытовым ситуациям.

Труды русских филологов, в которых разрабатывалась теория мифа, и одновременно исследовались вопросы поэтики, стали своеобразным связующим звеном между романтизмом и немецкой философской классикой, с одной стороны, и неоромантическими течениями в литературе и культуре XX в. — с другой.


 



загрузка...