загрузка...
 
ЭТНОГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ПОДЕШУКОВ (ЗАПАДНОЕ ПОЛЕСЬЕ ДО 1939 г.)
Повернутись до змісту

ЭТНОГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ПОДЕШУКОВ (ЗАПАДНОЕ ПОЛЕСЬЕ ДО 1939 г.)

Вхождение с 1939 г. Западного Полесья в состав БССР (Бреетеко-Пинское Полесье) и УССР (Волынское Полесье) сказа­лось на этническом самосознании его жителей. До 1939 г. в этногеографических представлениях коренного населения этой области сохранялось много специфического.

В качестве основного самоназвания употреблялся термин русские (в его фонетических вариантах). Так называли восточ­ных славян. Русских делили на несколько групп. Имелись оп­ределенные различия и членении восточного славянства жителя­ми отдельных полесских регионов.

Носители брестско-пинских говоров выделяли следующие "русские" группы населения и области: I. Местные русские - носители брестско-пинских и северноволынских говоров. 2. По­лесье - область к востоку от Горыни и низовьев Ясельды. Не­редко границы Полесья отодвигали к западу. Так, в районе Кобрина помещали его иногда "где-то за Пинском", в районе Каменца - "где-то за Кобрином" и т.д. "Полесьями" называли также небольшие лесные микрорегионы. Такое, например, "Поле­сье" в Кобринском районе размещали к югу от р. Тростяницы, в Пинском районе - к северо-востоку от р. Ясельды, в Сталин­ском районе - к юго-востоку от р. Львы. Полешуками жители Брестско-Пинского Полесья, включая носителей севернобрестских говоров, сами себя почти нигде не называли (такое само­название выявлено нами только в некоторых селах Пинского и Сталинского районов). 3. Загородье. загорицы (знали немно­гие, кроме населения части Пинщины) - область в Западном По­лесье и ее жители. Границы Загородья в разных микрорегионах определялись неодинаково. 4. Волынь, волынцы. волыняки - юж­ная Волынь и ее жители. Иногда эти названия распространяли и на северную Волынь. 5. Хацюны (отмечено в Дрогичинском, Пин­ском, Сталинском районах), литвины, поляки, поляхва (отмече­но в Кобринском районе) - носители говоров, для которых ха­рактерен переход д'.т'> дз'.ц'. 6. Белоруссия, белорусы - область, расположенная севернее и северо-восточнее Западно Полесья, и ее жители. Иногда эти названия распространяли и на Полесье. Порою их ограничивали только Брестско-Пинским и Волынским Полесьем.

7. Подолия (знали немногие) - область, расположенная юго-восточнее Волыни. 8. Австрийцы - галицкие, буковинские и закарпатские украинцы. В 20-30-е годы XX в. знали и о Закарпатской Руси. 9. Украина. украинцы - область, расположенная к юго-востоку от "Волыни", к югу от "Полесья", и ее жители. Иногда относили к "украинцам" жителей "Волыни" и носителей тех полесских говоров, которым свойственно твер­дое произношение д.т перед рефлексами е.и. 10. Россейцы. Россея - великорусы и области их преимущественного расселе­ния. II. Козаки. Козаччина - казаки и районы их расселения. Неэтноопределящие названия: Лесовые люди - жители деревень, примыкающих к лесу; люди из болот, багнюки - жители заболо­ченных местностей; полевые люди, полевики. полюхи. пульви-

- жители безлесных местностей. Другие примечательные представления: самые высокие "русские" горы - Карпаты, самая большая "русская" река - Лунай, самое "близкое" к Полесью море - Черное.

Отметим некоторые восточнославянские группы населения и области, выделяемые жителями других регионов. В районах, прилегающих к Западному Полесью с севера (окрестности Ружан, Коссова, Ивацевичей, Барановичей) пользовались названиями: белорусы - основное самоназвание; Полесье. полещуки - об­ласть, расположенная к югу от линии: р. Нарев, Выгоновское оэеро, Ганцевичи, и ее жители; волчицы - жители Волыни и юж­ной части Брестско-Пинского Полесья. Ареал севернобрестских говоров: белорусы - одно из самоназваний (основное самона­звание - русские): Литва, литвины - область, расположенная севернее Брестско-Пинского Полесья, и ее жители; волынцы - жители Волыни и части Полесья (носители говоров с твердыми д.т перед рефлексами е.и); гидуны. хохлы - носители брест-скопинских и верхнеясельдских говоров. Ареал верхнеясельдских говоров (окрестности Березы, Пружан): Гидуны - носители брестско-пинских говоров. Микроареал северо-восточных загородских говоров на юге Березовского района: Гидуны - носите­ли среднезагородских, южнозагородских и тороканских говоров. Восточная часть брестско-волынского пограничья (сс. Радосто- во, Повить, Ветлы и др.): Литва, литвины - территория, рас- 40 положенная севернее (район Антопсля, Дрогичина, Янова), и ее жители. Северная Волынь: Волынь. водынцы. волыняки - южная Волынь и ее жители.

С.Е. Никитина (Москва)

РУССКИЕ В ПОЛЕСЬЕ (к проблеме этнолингвистических контактов)

В северо-восточном районе Украины, в окружении полес­ских деревень расположены русские старообрядческие поселе­ния, основанные еще в конце 17 - начале 18 вв. - Добрянка и Радуль. Представляет определенный интерес исследование спо­соба сосуществования и культурных взаимоотношений старооб­рядцев с исконными жителями Полесья.

Идеологически обусловленная обособленность старообряд­чества сделала эту культуру своеобразным островин народно- книжного христианства в море устных, во многом дохристиан­ских представлений полесских крестьян. Не угасавшее на про­тяжении веков стремление представителей "древлего благоче­стия" отгородить себя от никониан способствовало сохранению говора, резко отличающегося от окружающих говоров Полесья - недаром полешуки называют Радуль за "разговор" "второй Моск­вой", хотя южно-русский редульский говор с диссимилятивным яканьем, мягким т* в глагольных окончаниях 3-е го лица ед. числа очень далек от норм литературного языка. Образ жизни, тип занятий мужских и женских, ритуальная и праздничная еда, одежда и обувь - все это до недавнего времени отделяло рус­ских слобожан от полесских земледельцев. Различны свадебные и похоронные обряды, репертуар свадебных и лирических песен, у русских отсутствуют песни календарного цикла, бытущие в окружающих селах.

Однако культурные контакты были неизбежны, начиная с хозяйственной сферы, например, покупки русскими коровы в по­лесском селе - операции, сопровождавшейся рядом охранитель­ных действий, - так просачивались элементы духовной культуры Полесья в замкнутый суровый мир старообрядчества. Обширная брешь в культурной отгороженности русских была пробита в 19 веке с утверждением единоверия. И если до недавних пор ду­ховный мир радульских беспоповцев оставался непроницаемым, то в единоверческой среде уже давно бытуют многие обряды и представления, характерные для Полесья (связь сельскохозяй­ственных работ с фазами луны, пятничные запреты, поверья, связанные со скотом, способы лечения некоторых болезней, за­говоры, рассказы о порче, об "обмираниях", детские щедровки; в связи с этим в русский говор проникает соответствующая лексика). Б этом смысле этнолингвистический вопросник Инсти­тута славяноведения, ориентированный на Полесье, оказался незаменимым инструментом полевого исследования русской ста­рообрядческой духовной культуры - и не только в Полесье. Ра­зумеется, встает вопрос, являются ли те или другие элементы культуры заимствованными или независимыми общими (например, легенда о хлебном колосе).

Интересны совпадения в репертуарах лирических песен: одна и та же песня может существовать в русском и полесском языковом вариантах (например, песня об убитом солдате и ко­не, прибежавшем домой - "Що во поле огонь горит"). Собствен­но русское ядро лирических песен у старообрядцев очень неве­лико - многие песни забыты.

То же самое мы можем сказать об устной традиции духов­ных стихов: мы присутствуем при ее исчезновении. Благодаря одаренности отдельных представителей старшего поколения ста­рообрядцев не совсем стерпись в памяти эпические стихи о двух Лазарях, Алексее - божием человеке, Егории и змее, рас­ставании души с телом. Часть русских текстов имеет белорус­ские параллели в сборниках Е.Р. Романова и П.П. Чубинского, но не имеет никаких соответствий в окружающем полесском ду­ховном репертуаре. Последний, в свою очередь, в традиционной устной части очень беден, зато несколько десятков поздних псальм, записанных в школьных тетрадках, активно циркулируют в письменной и устной форме не только среди полесских певиц, но в некоторой своей части проникают в среду радульских еди­новерцев (но не беспоповцев), образуя тем самым общий репер­туар духовных стихов. Источниками сегодняшних рукописных "псальменников" служили печатные издания духовных стихов (фрагменты этих изданий можно увидеть в домах полешуков), 42 более старые рукописи и записи с голоса, причем среди псальм достаточно много поздних старообрядческих стихов, распро­страненных в старообрядческих поселениях Ветки и Стародуба.

Итак, в обычаях и обрядах, фольклоре и языке русских старообрядцев Полесья мы можем отметить очевидное влияние духовной культуры исконного населения. Интенсивность же кон­тактов определяется уровнем проницаемости тех духовных пре­град, которые старообрядцы различных согласий воздвигли меж­ду собой и миром.

 

Ю.Ф. Лащук (Львов)



загрузка...