19 Барсова Инна Алексеевна, доктор искусствоведения, профессор Московской консерват ории. Приводимый отрывок взят из книги «Оркестр», М., 2002, с. 16 -18. (Воспоминания И.А. Барсо- вой записаны Олесей Бобрик).
19 Барсова Инна Алексеевна, доктор искусствоведения, профессор Московской консерват ории. Приводимый отрывок взят из книги «Оркестр», М., 2002, с. 16 -18. (Воспоминания И.А. Барсо- вой записаны Олесей Бобрик).
шенно... Все это в целом произвело на меня какое-то грандиозное впечатле- ние. Хотя я не стала после этого немедленно заниматься Малером. Почему? Я была занята. У меня были учебные обязанности. Почему-то не стала. Но все это осело в душе. И когда я впервые услышала на III курсе грамзапись
«Песен об умерших детях»...
– Тогда это проходили?
– Да, мы проходили это. В исполнении Мариан Андерсон. Но они меня совершенно не задели. Никакого впечатления не произвели. И я была просто в огорчении. Мой сокурсник Илья Губарев, который уже откуда-то знал эту музыку, был восхищен. А я чувствовала себя страшно обделенной: почему я не могу восхищаться этой музыкой? Почему она мне ни о чем не говорит?!
– А кто тогда читал Малера?
– Попытаюсь вспомнить. Нет, не помню, кто читал.
– Может быть, Левик?
– Левик читал Брамса, на чем и был уволен. После Брамса его уволи- ли. Значит, Малера он читать уже не мог... Вера Андреевна Васина- Гроссман. Да.
Что касается Локшина, то мои счастье и блаженство продолжались всего один год. У него была жуткая язва. Его даже лечили сном, но ничего не помогало очень долгое время. А потом его уволили из консерватории за то, что он еще в студенческие годы написал поэму «Цветы зла» на слова Бодлера. Это было уже 1948 году. Его уволили…
– А после консерватории Вы общались с Александром Лазаревичем?
– Нет, не общалась с ним, потому что просто стеснялась позвонить ему. Конечно, это было очень глупо, но, действительно, я не знала, как вес- ти себя. После увольнения он ушел в какую-то свою частную жизнь. Нигде не появлялся там, где я могла бы его встретить.