Андрей проснулся среди ночи. Он так и не понял, что его разбудило, да и не стал об этом задумываться. Он проснулся – и все.
На соседней кровати едва слышно похрапывал Виктор. То, что он храпит не слишком громко, несомненно, относилось к его достоинствам.
Сна не было ни в одном глазу.
Очень осторожно, стараясь не разбудить Виктора, Андрей закурил.
Врачи утверждают, что курение в темноте не приносит никакого удовольствия. Дескать, в темноте дым не виден, и курильщики от этого не могут полностью им насладиться. Так вот, они ошибаются. Еще как испытывают!
Заядлому курильщику вовсе не нужно видеть дым, ему достаточно знать, что он курит. Ему хватает самого факта. Кроме того, можно не видеть дым, но зато от души любоваться красным, как глаз ночного хищника, огоньком сигареты.
И думать. В основном, люди именно для этого и курят. Любой некурящий может спросить у любого курящего, для чего он вдыхает этот противный дым, и почти наверняка услышит, что он помогает думать.
А подумать Андрею было о чем.
Например, о том, что они с Виктором и в самом деле идут по дороге смерти. И для чего? Ответ был только один: ради денег.
Конечно, в другое время и в другом месте он ответил бы по-другому. Даже сам себе. Но сейчас, в темноте номера, наедине с глазом сигареты, он мог вполне честно признаться. Да, ради них, ради бумажек, без которых человек в этой, да и во всех остальных странах может умереть с голоду. И не только. Он может заболеть и умереть от любой пустяковой болячки. Может лишиться крова, потерять здоровье, сойти с ума. Да мало ли чего! И все потому, что у него не будет денег, этих ничтожных бумажек, залапанных грязными руками, ради которых предают, убивают, обманывают.
И не только он. Почти все в той или иной форме.
Есть ли разница между Андреем, который пускает пулю в голову какого-нибудь бандита и тем самым зарабатывает себе на жизнь, и самой обычной продавщицей из магазина, подсовывающей покупателю тухлое мясо, утверждая, что оно свежайшее? Не очень большая. У покупателя может оказаться слабый желудок и он, поев этого мяса, окажется на кладбище вернее, чем клиенты Андрея и Виктора.
Наумов вздохнул.
Нет, находиться в этом номере было невозможно. Лежать в темноте и доказывать самому себе, что ты не совсем еще законченный негодяй, – что может быть глупее?
А стало быть… Стало быть, нужно прогуляться.
Он потушил сигарету, потом осторожно встал и начал одеваться. На то, чтобы разобрать завал из кресел, ему потребовалось пять минут. Но сделал он это так бесшумно, что Виктор даже не проснулся.
Андрей хорошо понимал, что поступает неразумно, отправляясь на поиски приключений, но оставаться один на один вместе со спящим Виктором и бессонницей не мог. Ему нужно было, нужно было что-то… Что именно, он пока не знал, но почему-то был абсолютно уверен – найти это удастся. Надо только попытаться.
Дверь он открывал, слегка отжимая вверх, что бы она не скрипнула. Петли не скрипнули, и это было довольно странно, учитывая, что самые скрипучие двери, какие попадались ему в жизни, были вот в таких провинциальных гостиницах.
Коридор встретил его неживым светом неоновых ламп и пустотой. В гостиницу пришла ночь, и теперь она жила той призрачной жизнью, которой живут по ночам все гостиницы.
Осторожно, почти крадучись, Андрей шел по коридору, прислушиваясь к долетавшим из-за дверей номеров голосам, то возмущенным, то спокойным, то деланно веселым, прерываемым истерическим женским смехом.
Дежурной на месте опять не было. Видимо, она зашла в свою комнату, чтобы выпить кофе.
Андрей покачал головой.
Разве можно настолько пренебрегать своими обязанностями? Неудивительно, что в этой гостинице в номера залетают гранаты. Хорошо еще, не баллистические ракеты.
Он спустился вниз. Скучавший у дверей охранник бросил на него вполне равнодушный взгляд и даже не шевельнулся, когда Андрей направился на выход.
Мало ли зачем выходит этот человек? Главное, чтобы, возвращаясь, он предъявил бейдж.
Выйдя из гостиницы, Андрей неторопливо огляделся.
А куда, собственно, он собирался? Да какое это имеет на данный момент значение? Если ему суждено найти то, что он ищет, то можно идти в любую сторону, все равно цель будет найдена… Только в сторону залитой ярким светом площади перед вокзалом ему идти не хотелось.
Инстинкт подсказывал ему, что там он то, что ему нужно, не найдет.
Андрей хмыкнул.
Если бы он знал, что именно ему было нужно. В любом случае, не вокзал. И он свернул в противоположную сторону, навстречу темноте и, может быть, опасности.
Андрей хорошо знал, что в провинциальных городках чужаков не любят. Стало быть, он подвергался гораздо большему риску влипнуть в неприятности, чем кто-либо другой. Только его это совсем не пугало. И не потому, что он был таким сильным и ловким, отнюдь нет. Он знал, что его преимущество совсем в другом. В том, что он в случае, если на него нападут, не задумываясь, будет действовать самым безжалостным образом. В этом и было его преимущество. И он в случае чего собирался это использовать.
Впрочем, о драках он не думал, не хотел думать вовсе. Ему нужно было другое. И он был уверен, что это получит.
Улица, по которой он шел, вывела к неказистому, какому-то угловатому, увенчанному нелепой многоскатной крышей зданию. И оно было…
Чем же еще другим оно могло оказаться, как не клубом, который, когда-то по замыслу тех, кто его построил, должен был служить очагом местной культуры? Стал этот клуб очагом культуры или нет – дело другое. Это Андрея интересовало не сильно. Его волновало совсем другое – что этот клуб представляет из себя сейчас. Горевший в нем свет говорил о том, что там есть люди.
Вот это его и заинтриговало.
Интересно, что придумало руководство этого клуба, чтобы в эпоху перестройки свести концы с концами? Наверняка какую-нибудь дискотеку. Что же еще?
Так оно и оказалось.
Андрей подумал, что явиться на дискотеку в совершенно незнакомом провинциальном городе было бы верхом безумия.
О, он знал эти дискотеки, знал царившие там нравы еще по временам своей юности. Провинциальные дискотеки отличаются от столичных тем, что порядки на них были более жесткими и ублюдков, как правило, несколько больше. А еще железное правило, гласившее, что чужаку и одиночке, явившемуся на такое мероприятие драки было не избежать. Впрочем, о какой драке может быть речь? Давно прошли те времена, когда можно было схватиться с противником и, побив его, заслужить право на уважение. Нет, сейчас чужака, оказавшегося в таком месте и в такое время, ждало самое обычное избиение. Кучей на одного. Без правил и снисхождения.
Великолепно это понимая, Андрей все же пошел к входу, возле которого толкались несколько подростков, сквернословивших и покуривавших сигареты.
– Э, мужик, ты откуда? – спросил один из них, когда Андрей проходил мимо.
Не удостоив того даже взглядом, Наумов прошел внутрь. Двигался он уверенно и быстро, не давая подросткам времени для раздумий. Сами они для него опасности не представляли, но был, обязан был быть на этой дискотеке кто-то, с кем ему, чтобы выйти из этого приключения без урона, придется схватиться. Андрей делал ставку на быстроту и наглость.
Это сработало. На дискотеку он прошел без малейших осложнений. Вот выйти…
Об этом он не думал. Об этом он будет думать тогда, когда захочет выйти. Минут через пять-десять. Вряд ли эта дискотека заинтересует его дольше.
Войдя внутрь, он увидел, что так оно и есть.
Какая-то почти самодеятельная группа увлеченно наяривала на старенькой, вполне возможно, купленной в комиссионке аппаратуре. Солист, худой и длинный, как жердь, парень с обесцвеченными волосами, пробовал выделывать какие-то замысловатые па, видимо, увиденные им в заграничных клипах. Получалось у него это довольно посредственно. Хотя недостаток умения с лихвой компенсировался желанием.
В зале было человек сто, в основном подростков-акселератов, с отрешенными лицами топтавшихся под эту, с позволения сказать, музыку. Правда, было и несколько вполне неплохих танцоров, но, как правило, это были парни постарше. Большинство пришедших были навеселе.
Впрочем, это вполне укладывалось в старый русский обычай – веселиться, только предварительно хорошо выпив.
Все как всегда.
Андрей почувствовал, как на него навалилась какая-то странная усталость. То, что толкало его вперед, то, что заставило выбраться из номера и отправиться на поиски приключений, столкнувшись с этой дискотекой, с этими лицами, так похожими на лица биороботов, стало исчезать, растворяться в пьяном веселье, гомоне, извивающихся телах, бессмысленных улыбках, непонятном веселье, просто так, ни от чего, и еще в ощущении, что эта танцулька является лишь ширмой, за которой прячется обычная пустота, которую не в силах победить ни время, ни даже сама смерть.
Он уже повернулся, чтобы уйти, снова раствориться в ночи, может быть, отправиться дальше, может, вернуться в гостиницу, но какая-то смутная надежда заставила его отправиться в обход зала.
Вряд ли он осознавал, зачем он это делает. Он просто пошел вдоль стены, стараясь не столкнуться с танцующими, осторожно и ловко протискиваясь сквозь группки подвыпившей молодежи, то и дело ловя на себе недоуменные взгляды.
Конечно, здесь ему было не место. Но он все же не уходил…
И нашел.
Она стояла в самой глубине зала, прислонившись к стене, рассеянно, так, словно бы она сейчас была мыслями где-то очень далеко, поглядывая на танцующих.
Нет, ослепительной красавицей ее назвать было нельзя. Но все же что-то в ней было, что-то необычное, что-то чуждое всему происходящему, всем этим людям. Казалось, они существовали отдельно. Она и этот зал.
Андрея обдало жаром. Он почувствовал, как у него махом пересохло во рту, ощутил появившуюся неизвестно откуда предательскую дрожь в коленках. Но только на мгновение. Потому что уже в следующее он снова был самим собой.
У него появилась цель.
Прежде всего девушку надо было вывести из этого зала. Здесь ей было не место. Он это твердо знал.
Направляясь к ней, Андрей попытался прикинуть, каким путем она могла попасть на эту дискотеку. Скорее всего, случайно. Такие девушки, как правило, на дискотеки уже не ходят. Старовата она для них.
Сколько ей? Двадцать пять – двадцать шесть, не меньше. По дискотечным меркам – древняя старуха. Подружка? Самое реальное объяснение.
Ах, как часто в судьбах девушек решающую роль играют подружки!
Теперь их разделял всего один шаг. И Андрей его сделал.
– Вы танцуете?
Она повернулась. На ее лице возникло что-то вроде изумления, которое почти тотчас же сменилось полным спокойствием, и это Андрею понравилось.
А потом их глаза встретились. И этого было достаточно. Они друг друга поняли, словно мгновенно соединившись невидимой нитью, словно обменявшись чем-то невидимым, словно уговорившись в какой-то игре, правила которой были им известны давно, может быть, еще до рождения, где-то там, в прошлой жизни.
– А разве вы хотите танцевать?
Голос у нее был глубокий, сильный, и это Андрею тоже понравилось.
– Нет, – сказал он и улыбнулся открыто и по-настоящему весело, так, как не улыбался уже давно.
– Тогда…
– Да, – сказал он, не давая ей закончить. – Да, прогуляемся.
И они еще раз обменялись улыбками, все понимающими улыбками сообщников.
– Но вы…
– Нет, – быстро сказал он. – Уверяю, вам ничего не грозит.
Глаза ее затуманились, словно бы она снова ушла куда-то далеко, куда-то вглубь, словно бы решая про себя что-то важное. И Андрей похолодел, хорошо понимая, что сейчас решится все. Потому что, если она скажет «нет», это будет окончательно и бесповоротно. И то мгновение, пока она раздумывала, запомнилось ему, как запоминается что-то важное, что-то очень значительное.
Он замер, ожидая ее ответа, как осужденный приговора суда. И дождался.
– Хорошо, – сказала она. – Я согласна. Только мне надо…
– Предупредить подружку, – закончил за нее Андрей. – А надо ли? По-моему, ей сейчас не до вас.
– И все же надо, – твердо сказал она.
Лицо ее стало вдруг упрямым и немного озадаченным. В этот момент Наумов себя почти проклял. Он слишком торопил события, был слишком догадлив. Это могло испугать.
Но не испугало.
– Я сейчас.
Девушка нырнула в толпу. Он видел, как она прошла почти на середину зала и взяла за локоток девицу в ярко-красном платье. Спины танцующих их закрыли, а когда Андрей ее увидел вновь, его избранница уже пробиралась обратно к нему.
– Вот и все, – просто сказала она. – Пойдемте.
Они взялись за руки и пошли к выходу. Ладонь у нее была узкая, но ничуть не изнеженная, для женщины, может быть, даже более сильная, чем нужно.
«Кем же она работает? – попытался прикинуть Андрей. – Учительницей? Секретаршей? Бухгалтером? Нет, только не бухгалтером. Бухгалтер – не профессия, а состояние души. Ничего такого в ней не чувствуется. Скорее всего, она – учительница. Да, учительница».
Вот и выход. Андрей распахнул дверь и, увлекая за собой девушку, вышел на улицу.
Группа подростков, которые были здесь, когда он входил в клуб, куда-то исчезла. И это было странно, это настораживало.
Андрей провел левой рукой по поясу, проверяя, на месте ли пистолет.
Конечно, он был здесь. Куда же он мог деться? Но все же…
– Подожди, – сказал он девушке, – еще секундочку.
Из-за угла клуба на мгновение высунулась чья-то голова и тотчас же спряталась. Ага, вот где они, голубчики! И с чего это они надумали прятаться?
Скорее всего, там, за углом, его ждали. Ну еще бы, появление чужака на дискотеке, да к тому же то, что он уводит с нее девушку, требовало наказания. Немедленного.
Андрей мог запросто свернуть в противоположную сторону. Но он знал, что это ничуть не поможет. Если он попытается удрать, то его обязательно догонят.
Что ж, на всех парусах навстречу опасности.
Он усмехнулся. Еще не хватало, чтобы всякая шпана подумала, будто он их боится. Тем более сейчас.
– Пойдем, – сказал он девушке, уверенно направляясь в ту сторону, в которой, он был в этом уверен, их ждали.
– Но там, кажется, кто-то хочет с тобой поговорить, – сказала она.
– Разве это имеет большое значение? – безмятежно поинтересовался он.
– О! – Она взглянула на него с нескрываемым интересом. – Вот так, значит?
– Конечно.
Они свернули за угол. Так и есть, дорогу им перегораживали пять парней в возрасте от пятнадцати до восемнадцати лет.
– Ого, вот они, наши птенчики, – сказал один из них, судя по всему, главарь. Лицо у него было довольно гнусное. Чувствовалось, что этот парень способен на все что угодно.
– Ребята, может, не надо? – вполне миролюбиво сказал Андрей.
– Надо, надо, – поучительным тоном сказал главарь. – Как же без этого? Увести с нашей дискотеки девушку и не дать нам ею попользоваться? Нет, так не бывает, парень. Кстати, ты не возражаешь, если мы ею попользуемся первыми? Уверяю, на твою долю еще останется.
Андрей молчал.
Положение оказалось более серьезным, чем он предполагал. Вместо нескольких подростков он столкнулся с хорошо организованной шайкой негодяев.
Подумав, что он молчит потому, что испугался, главарь осклабился и возвестил:
– Он не возражает.
Его дружки радостно загоготали.
Главарь махнул рукой, и сейчас же остальные четверо быстро и сноровисто взяли Андрея и его спутницу в полукольцо. В руке у главаря появился пружинный нож. Щелкнуло выскочившее из рукоятки лезвие.
Пора было действовать.
Вздохнув, Андрей сделал шаг вперед, заслоняя собой девушку, и вытащил пистолет.
– Валили бы вы, ребята, а? – сказал он, беря на мушку главаря. – Неохота мне с вами связываться. Давайте, мотайте отсюда. А то придется немного пострелять. Не люблю я это делать, очень не люблю.
Хулиганы отпрянули. Такого исхода они не ожидали и чисто инстинктивно подались назад. Бить кучей незнакомого человека – это совсем не то что идти на пистолет.
– Да он блефует! – крикнул главарь и сделал шаг вперед. – Это игрушка! Знаем мы таких штукарей!
– Ты так думаешь? – ухмыльнулся Андрей и нажал курок.
Пуля вонзилась в землю возле ног главаря. От неожиданности он отпрыгнул назад, выронив нож.
– Следующая – твоя! – ласково пообещал ему Андрей.
Хулиганы кинулись наутек.
Андрей сунул пистолет снова под рубашку и, нагнувшись, поднял валявшийся на земле пружинный нож.
– Еще кто-нибудь найдет… – пробормотал он, вгоняя нож в плотную, утрамбованную землю, и сильным ударом ноги переломил лезвие пополам.
После этого, повернувшись к девушке, он снова взял ее за руку.
– Нам пора.
Она коротко рассмеялась.
– Как они удирали…
– Одно из свойств подобных типов. Удирать сломя голову, когда запахнет жареным. Кстати, тебя как зовут?
– Нина.
– А меня – Петром.
– Правда? – хихикнула она. – Вот и познакомились. Куда пойдем, Петя?
– А это имеет большое значение?
– Конечно, – улыбнулась она, – имеет. Ты не здешний?
– Угу.
– Я так сразу и подумала. Такие фрукты, как ты, здесь не произрастают.
– Какие?
– Такие. С пистолетами. Кстати, откуда он у тебя?
Андрей пожал плечами.
– Черт его знает. Завалялся.
– Завалялся, говоришь?
– Ну, может быть, не совсем завалялся… Только какое это имеет значение?
Она улыбнулась.
– Конечно, совсем никакого. Так, мелочи… Ты кто – бандит?
– Нет, – покачал он головой.
– Ты кто-то более серьезный?
– Какое это имеет значение?
Она заглянула ему в глаза и глядела в них долго, казалось, целую вечность. На самом деле прошло едва ли полминуты.
Наконец она отвела глаза и, тихо вздохнув, как-то даже печально сказала:
– Ты прав, никакого значения это не имеет.
И вдруг снова озорно улыбнулась.
– А может быть, так даже лучше. Пойдем отсюда.
И они пошли, крепко держась за руки, туда, куда хотела она. Андрей осознал это не сразу. Некоторое время ему даже казалось, что они идут без всякой цели, просто прогуливаясь. Но вот, подчиняясь мягкому нажиму ее руки, он свернул к какому-то дому.
– Здесь ты живешь? – спросил он, когда они остановились возле подъезда.
– Да, – ответила она.
– Ты приглашаешь меня к себе?
– Ну конечно. Только давай все сделаем тихо, очень тихо. Как мышки.
– Давай.
И они, крадучись, поднялись на третий этаж. Она некоторое время провозилась с замком какой-то квартиры. Наконец дверь открылась. Нина вошла первой. На пороге она обернулась и махнула рукой.
– Заходи.
И он зашел.
А потом было все…
Они стали целоваться, как только Нина закрыла дверь, так, словно это были их последние поцелуи в жизни, так, будто назавтра они должны были умереть и это была их последняя ночь в жизни, так, что едва не задохнулись и вынуждены были сделать небольшой перерыв.
Воспользовавшись им, Андрей ловко расстегнул платье девушки. Одно движение, и оно упало на пол. Руки его ощутили шелковистую кожу.
Нина тихо засмеялась и пробормотала:
– Эге, да ты у нас довольно прыткий, довольно шустрый молодой человек.
А он уже расстегнул замочек узкого лифчика. Спустя мгновение тот тоже упал на пол.
И тогда Нина, плотнее прижавшись к нему, повела его в глубь квартиры, в комнату, к свежей прохладе простыней, покрывавших самую обычную железную кровать с никелированными шишечками, на ходу расстегивая его рубашку и что-то говоря нежным, воркующим голосом, что-то ласковое…
…В комнате было уже достаточно светло, чтобы можно было рассмотреть циферблат часов. Итак: пять часов пятнадцать минут. Пора уходить.
Андрей взглянул на Нину, которая спала, отвернувшись к стене.
Пора было уходить, но все же он еще несколько минут лежал, разглядывая ее, пытаясь запомнить, пытаясь восстановить во всех подробностях эту ночь и уже сейчас осознавая, что это невозможно.
Как бы то ни было, но эта ночь закончилась, занавес опущен, и пора возвращаться к обыденным делам. А жаль…
Он немного поколебался, раздумывая, не разбудить ли ее, но потом решил, что этого делать не стоит. Чем короче расставание, тем лучше. И для него, и для нее.
Стало быть – пора.
Он неслышно соскользнул с кровати, быстро оделся, мимоходом заметив на письменном столе, неподалеку от кровати, стопку тетрадей, несколько учебников.
Ага, значит, она все же учительница. Он догадался верно.
Замок на двери был снабжен защелкой. Это было очень удобно. Андрею оставалось лишь выйти и тихо прикрыть дверь. Так он и сделал. Замок едва слышно щелкнул, и Андрей осторожно стал спускаться по лестнице.
Он шел к гостинице, не думая ни о чем. Голова была удивительно ясной, и на душе было спокойно. И еще откуда-то он знал, что все закончится хорошо. Просто не может быть иначе. Потому что еще есть возможность что-то изменить, потому что он еще молод и сможет, он теперь был в этом уверен, начать все сначала.
Начать? А почему бы не прямо сейчас? Плюнуть на все, вернуться туда, в квартиру, в которой спит Нина, и остаться…
Он остановился, не дойдя до гостиницы нескольких десятков шагов, сосредоточенно обдумывая эту мысль.
Уйти, остаться, покончить со всем, чем он жил последние три года. Это было соблазнительно, чертовски соблазнительно.
В этот момент из гостиницы вышел какой-то человек и быстрым шагом направился к ожидавшей его возле обочины машине. Что-то в его фигуре показалось Андрею знакомым.
Чисто машинально отметив это, он хотел было вернуться к своим размышлениям. Но тут до него дошло…
Бобренок!
Господи, это мог быть только он.
Машина уже тронулась. На секунду перед Андреем снова мелькнуло лицо Бобренка. Ему даже показалось, что тот опять почему-то ему подмигнул.
С трудом подавив в себе желание ринуться вдогонку, поскольку это не имело бы никакого смысла, Андрей круто развернулся и поспешил в гостиницу. Там, в номере, спал Виктор. Баррикада была разобрана, а открыть гостиничный номер так просто!
Охранник заступил ему дорогу. Выхватив из кармана бэйдж, Андрей показал его и ринулся к лифту.
Дверь в их номер оказалась закрытой. Это обнадеживало. Открыв ее и проскользнув внутрь, Андрей прислушался и с облегчением, услышав вполне безмятежное похрапывание Виктора, прислонился к стенке.
И все же это было странно.
Осторожно восстанавливая перед дверью баррикаду из кресел, Андрей пытался угадать, зачем Бобренок приезжал в гостиницу. Ночью. Зачем ему это было нужно? Что он здесь делал? И не явится ли следствием его визита новая граната?
Покончив с баррикадой, он аккуратно разделся и лег в постель.
Спать хотелось просто невыносимо.
И все же что именно было нужно Бобренку в этой гостинице? К кому он приезжал?
Хорошо понимая, что сейчас ответа на эти вопросы он не найдет, Андрей подумал, что все тайное обязательно рано или поздно становится явным. Вот и на эти вопросы с течением времени ответы тоже будут найдены. Лишь бы не было слишком поздно. Ну, да он постарается.
Решив так, он повернулся на правый бок и моментально заснул.