Бич сидел у пункта приема стеклотары на ящике от кока-колы и ковырял в носу.
Этим он Андрея пленил совершенно.
Конечно, там было еще несколько представителей этого «веселого» племени. Пара-тройка совсем уже дряхлых, насквозь изъеденных употреблением одеколона и настойки пустырника типов, которые не годились вообще ни для чего, кроме собирания «бычков». Они Андрею были не нужны.
Была там и живописная старуха, несмотря на жару, одетая в шерстяную кофту и валенки. Андрей подумал было, что она, вполне возможно, подойдет для того, что он задумал, больше, но потом все же вернулся к первоначальному варианту. Вид у старухи был уж очень злобный и хитрый. Нет, с такой хлопот не оберешься.
Вот тот бич, который ковырял в носу, подходил ему просто идеально.
Было ему лет сорок, хотя у бичей возраст определить трудно. Тут впросак попасть совершенно немудрено. Конечно же, у него были километровой длины щетина и немыслимо грязные руки. Вообще весь он был очень грязный. Как и положено образцовому представителю этого славного племени.
Еще было видно, что это опустившийся интеллигент. Что-то такое в его лице наводило на такие мысли. Одет он был в драную рубашку, из-за дыр более походившую на футболку-сеточку, из тех, которые было модно носить летом годах в восьмидесятых. На ногах у него были стоптанные детские сандалии, на голове фуражка-восьмиклинка со сломанным козырьком. Увидев ее, Андрей аж умилился. Если ему не изменяла память, такие он видел только в кино.
Бич ковырял в носу пальцем правой руки. Левую руку он держал на сетке с бутылками и временами искоса на нее поглядывал, проверяя, не покусился ли кто на его собственность.
В тот момент, когда Андрей хотел к нему подойти, к бичу подскочила старуха и молча, хватко вцепилась в его сетку.
Голос у бича был скрипучий, как несмазанная телега.
– Отдай!
Андрей закурил сигарету.
Ему стало интересно, чем закончится эта схватка.
В следующую секунду бич, ни слова не говоря, совершенно хладнокровно снял с ноги сандалию и резко ударил ею старуху по голове.
– Ой, убили, убили! – заголосила та и, отскочив на безопасное расстояние, схватилась за голову. – Убили же! Нет, вы посмотрите, кровь ведь идет.
Она врала. Крови не было и следа.
Победоносно оглядевшись, бич надел сандалию обратно и показал старухе нехитрую комбинацию из трех пальцев.
– Вот тебе, старая ведьма!
«Подойдет! – решил Андрей. – Несомненно подойдет!»
– Ну, я тебе покажу! – взвыла старуха. – Я тебе такое устрою. Я тебя…
Пора было действовать. Андрей просто физически ощущал, как уходит время.
– Эй ты, мужик, дело есть! – сказал он и поманил бича пальцем. – Подь сюда!
Тотчас же на пятачке возле пункта приема стеклотары воцарилась тишина. Собравшееся на нем общество изощренным, присущим только этим людям чутьем почувствовало, что пахнет поживой.
– Это ты мне? – спросил бич, которого Андрей наметил для своего дела.
– Тебе, тебе. Подойди, не пожалеешь.
Бич степенно слез с ящика, на котором сидел, и, бросив одному из своих соплеменников «Запомни, я сдаю за тобой», протопал к Андрею.
– Чего?
– Заработать хочешь?
– А много?
– Тысяч двести.
Бич оглянулся на своих собратьев, которые, навострив уши, прислушивались, стараясь уловить хоть немного их разговор, и, придвинувшись к Андрею вплотную, прошептал:
– Пойдем отсюда.
Андрея замутило от того амбре, которым несло от бича, но он мужественно сказал:
– Пошли.
В этот момент к ним подскочила старуха:
– Э, ребята, а я вам не пригожусь?
– Цыц, ведьма! Прочь отсюда! – Бич замахнулся на нее сеткой с бутылками.
Та сейчас же отскочила прочь и взвыла:
– Ну, я тебе… ирод… я тебе… падла… я тебе…
– Пошли, пошли, – поторопил Андрей.
Они удалились на стоявшую метрах в двухстах посреди небольшого садика скамеечку. Бич спросил:
– А что делать-то надо?
Андрей рассказал ему, что нужно сделать.
Бич потеребил щетинистый подбородок, потом вытащил из кармана горсть «бычков», выбрал из них самый длинный и со вкусом закурил.
Помолчав с полминуты, он ответил:
– Ладно, сделаем. Это мне раз плюнуть.
– Точно, сделаешь? – спросил Андрей.
– Не сомневайся. Все будет в ажуре.
– И сказать не забудешь, что нужно?
– Нет… – Бич улыбнулся. – А зачем это тебе нужно?
– А уж это мое дело.
– Понял. Не сомневайся, все сделаю в точности, – отрапортовал бич.
– Только учти, после этого ты убежишь не оглядываясь. И забываешь обо всем. Понял?
– Могила.
– Тогда пошли. Андрей встал со скамейки.
– Погоди. Есть еще одно дело, – остановил его бич.
– Ну?
– Пожрать мне надо. Обязательно. Иначе ничего не получится. И стакашку пропустить.
Андрей посмотрел на него оценивающе.
– Ладно, накормить я тебя накормлю. А стакашку – извини. Сам себе потом обеспечишь. Развезет тебя с нее. Знаю я вашу породу.
– Не развезет, – скривился бич.
– А я говорю, развезет. Не согласен – найду себе другого кандидата.
Бич огорченно сплюнул, помолчал и махнул рукой.
– Ладно, согласен. Но ты хоть стакан пива, что ли, мне купи. Не могу я без спиртного это все сделать.
– Уговорил.
Бич просиял, гоголем вскочил со скамейки и, быстро спрятав в ближайшие кусты сетку с бутылками, пошел вслед за Андреем.
Они дотопали до первой же попавшейся торговки. Андрей приобрел у нее пять чебуреков и бутылку пива. Через десять минут бич сожрал чебуреки, выпил пиво и весело похлопал себя по животу.
– Пошли. Будем дело делать. Только учти, деньги вперед.
– Само собой, – усмехнулся Андрей.
Через пять минут они были уже в подъезде. Было тихо. Видимо, Мама, справедливо считая себя на осадном положении, отменила все деловые визиты.
Андрей вытащил из кармана деньги, отсчитал двести тысяч и, протянув их бичу, шепотом сказал:
– Давай наверх. Все должно быть так, как мы договорились.
– Понял, мастер. Может быть, еще накинешь? За вредность, – также шепотом предложил бич.
– Давай, давай. А то сейчас и эти отберу.
– Да я так, пошутил. Ну, мужик, готовься, сейчас я тебе спектакль устрою.
Бич потопал наверх. Андрей слышал, как он поднялся на площадку второго этажа и зашебуршил там одеждой.
Вытащив пистолет, Наумов спрятался под лестницей и стал ждать, чем все это закончится. Шансы на то, что его план удастся, были большими. Или он ничего не понимал в таких людях, как Чуня.
Бич кончил шебуршить одеждой и затих.
Андрей вытер пот со лба и подумал, что эта куртка его доконает. Зачем этот кретин, напарник Чебургены, захватил именно кожанку? Нет чтобы взять что-нибудь легкое, джинсовое…
Бич закряхтел.
«Ну вот, началось, – весело подумал Андрей. – Интересно, видит Чуня, что происходит на площадке перед дверью в офис, или нет? Лучше бы видел».
Чуня видел.
Андрей услышал, как скрипнула открываемая в офис дверь. Через секунду раздался чудовищный по силе вопль Чуни.
«Хорошо работает! – ухмыльнулся Андрей. – Как по нотам!»
– Да я тебя, козел, сейчас по стенке размажу. Ты у меня сейчас это все жрать будешь.
В следующее мгновение по лестнице затопали ноги. Первым бежал бич. Глаза у него были безумными от страха, правой рукой он поддерживал штаны и несся так, словно за ним гнался сам дьявол.
В сущности, так оно и было.
Чуня отставал всего шага на два. От ярости он не видел ничего, кроме спины преследуемого. Это Андрею и было нужно.
Дальнейшее произошло очень быстро. Бич выскочил в дверь, и не успела та захлопнуться, как Андрей два раза выстрелил из пистолета.
В этот момент Чуня уже был в шаге от дверного проема. Обе пули попали ему точнехонько в спину. Он умер мгновенно, еще даже до того, как упал на бетонный пол.
Оттащив его в закуток под лестницу, Андрей выглянул из подъезда.
Бич убегал без оглядки и был уже довольно далеко. Возвращаться он, судя по всему, не собирался.
Вот и отлично.
Андрей закрыл дверь и ловко побежал вверх по лестнице. На площадке второго этажа он увидел то, что наделал бич, и покачал головой.
Это что же надо было съесть, чтобы сотворить такое?
Дверь в офис была открыта. Теперь оставалась только рутина. Он вытащил из пистолета пустую обойму и вставил новую.
Итак, начнем бойню.
Каких-либо чувств в Андрее предстоящее не пробуждало. Эти люди должны были умереть, и они умрут. Так получилось, и изменить что-либо нельзя. Уже не в его власти.
Он осторожно приоткрыл дверь. В прихожей было пусто. Рядом с дверью стоял стул Чуни. На нем лежал надкусанный «сникерс». Ловко проскользнув в прихожую, Наумов прокрался коридорчиком, стены которого были обтянуты супермодным материалом. Из коридорчика вело три двери.
Одна – в ванную, вторая – в туалет, третья – в комнату, в которой должна была сидеть секретарша. Андрей уже хотел было открыть именно эту дверь, но тут за его спиной послышался звук сливаемой в унитазе воды.
Резко развернувшись, Андрей вскинул пистолет.
Один из двух близнецов успел только открыть дверь туалета и, получив две пули, одну в живот, а другую в голову, хватая руками воздух, рухнул как подкошенный обратно на унитаз. Тот, конечно же, с грохотом разлетелся на кусочки.
Близнец еще падал в глубь туалета, а Андрей уже рванул дверь в комнату секретарши. Грохот разваливавшегося унитаза и выстрелы прозвучали одновременно. Наташка ткнулась лицом в стол, второй близнец, не успев встать со стула, повалился на пол, словно мешок с картошкой.
Андрей снова сменил обойму и двинулся к апартаментам Мамы.
Похоже, теперь осталась только она.
Мама сидела на диване и курила длинную, дамскую сигарету. Лицо у нее было усталое, словно она только что закончила большое трудное дело.
Андрей повел стволом пистолета из стороны в сторону. Больше никого в комнате не было.
– Садись, раз пришел, – сказала Мама. – Стало быть, ты все же выиграл. Поздравляю.
– Чего там, – махнул рукой Андрей, присаживаясь на диван.
Ствол пистолета смотрел на Маму.
– Интересно, как ты все-таки вычислил Никсона? – спросила Мама.
В голосе ее слышался неподдельный интерес.
– Устроил возле офиса наблюдательный пункт и увидел, как они идут на свой пост.
– Кретины, – процедила Мама. – Я же говорила им, чтобы они сделали вид, будто уезжают. А потом прошли в ту квартиру через проходные дворы. Засек, стало быть?
– Было нетрудно это сделать. Думаю, они просто поленились.
Она задумчиво стряхнула пепел в хрустальную пепельницу.
– Да, наверное… А Чуню как ты выманил?
Андрей рассказал.
Мама улыбнулась.
– Да, это смешно. По правде сказать, он был большим дураком, этот Чуня. Но «сникерсы» любил. Мне это нравилось. Стало быть, ты пришел, чтобы меня ухлопать?
– А ты как думаешь?
Рука Мамы дрогнула. Тонкий столбик пепла обломился и упал в хрустальную пепельницу.
– И ничего уже переиграть нельзя?
Андрей покачал головой.
– Нет.
– А где же Виктор? Куда ты его дел?
– Будто не знаешь?
– Честное слово, не знаю. Бобренок не вернулся…
– Убили Бобренка. Дипломат убил. Какую-то игру он хотел с ним закрутить. Да не вышло. Сам видел, как его труп выносили мальчики Дипломата.
– И Виктора, стало быть?
– И Виктора. Да будто ты сама не знаешь? Полно, хватит дурака валять.
– Не знаю! – Мама ударила кулачком по столу. Хрустальная пепельница проехала по его полированной поверхности и, упав на пол, разбилась.
– Может, скажешь, что и сдать ты нас не хотела? – спросил Андрей.
– Хотела, – со вздохом призналась Мама. – Хотела. Да только теперь вижу, что зря. Все-таки таких, как вы, очень мало.
– Раньше думать надо было.
– Ах, если бы все можно было обдумать раньше… – Мама закинула руки за голову и потянулась всем своим длинным телом. – Ах, если бы жизнь можно было прожить по-другому.
Она осторожно взяла из лежавшей на столе пачки новую сигарету и, вставив ее в мундштук, прикурила.
– Ну ладно, говори. Я утолила свое любопытство. Теперь ты задавай вопросы. Знаю, что-то ты еще хочешь от меня узнать. Иначе порешил бы сразу. Спрашивай. Может быть, ты хочешь узнать, почему я хотела вас сдать?
– И это тоже.
Мама помолчала.
– Да, вы были крутыми, очень крутыми. Если бы мне удалось вас повязать, то никогда я этого не сделала бы. Не удалось. А стало быть, вы были опасны. В жизни так устроено, что если не ты, то тебя. А вы были независимы. А значит, ненадежны. От таких быстро избавляются. Вот я и решила. Лучше сделать это раньше, чем опоздать. И все же опоздала.
Она наклонилась и положила мундштук с горящей сигаретой на осколок пепельницы.
– Ну, пора. Проигравший должен платить.
– Погоди, – сказал Андрей. – У меня есть еще один вопрос.
– Деньги в соседней комнате. Сорок тысяч. На столе. Я учла даже вариант проигрыша.
Она встала, потянулась к лежавшей на столе пачке сигарет, но та оказалась пустой. Смяв пачку коротким, нервным движением, Мама швырнула ее на пол и шагнула к стоявшему у стены столику. На нем лежал блок дамских сигарет в фирменной упаковке. Быстро вскрыв блок, Мама вытащила одну пачку.
– Последняя сигарета перед смертью. Имею я право?..
– Имеешь.
Мама благодарно улыбнулась.
– Ну, тогда мы можем еще минут пять поговорить.
– О чем? – спросил Андрей.
– О чем угодно. Например, я могла бы рассказать тебе о своей жизни. Уверяю, она была интересной. Потом, мы могли бы поговорить о тех условиях, на которых ты оставишь меня жить дальше.
Говоря это, она нервно стиснула пачку в руках, как-то странно, коротко засмеялась и распечатала ее.
– Нет, – сказал Андрей. – Если я тебе сохраню сейчас жизнь, то сам проживу недолго.
Мама нервно улыбнулась.
– Тут ты прав.
Она вытащила сигарету, не глядя, протянула руку к лежавшей на столе зажигалке. Рядом была толстая, может быть, годов пятидесятых, ручка-самописка.
Андрей выстрелил. Пуля попала Маме точно между глаз…
Несколько секунд он сидел неподвижно, стараясь унять колотившееся, как молот, сердце. Потом встал, сунул пистолет в кобуру и подошел к трупу Мамы. Она лежала на спине, откинув в сторону левую руку, в которой была зажата сигарета.
Андрея больше интересовала правая.
Наклонившись, он разжал Мамин кулачок и осторожно вынул из него ручку. Она и в самом деле была несколько толще, чем обычная ручка. Перо было ненастоящим и лишь прикрывало тонкую трубочку, заканчивавшуюся небольшим соплом.
«Интересно, – подумал Андрей. – Чем она стреляла? Вряд ли это был какой-то малокалиберный патрон. Скорее всего, из этого сопла должна была вырваться струйка смертельного газа».
Про такие ручки он слыхал. Одно время они были на вооружении у наших разведчиков. Ну, со связями Мамы достать такую штучку – совсем несложно.
Он положил ручку на столик и подумал, что пора уходить. Он и так был здесь слишком уж долго. Вот только сначала надо замести следы.
Андрей прошел в соседнюю комнату. Действительно, на столе Мамы лежал пакет. В самой середине старинного, украшенного позолотой стола. Наклонившись, Андрей заглянул под столешницу. Под ней была прикреплена небольшая черная коробочка. От нее тянулась бесцветная, едва заметная нитка, уходившая в просверленное в столешнице отверстие. Судя по всему, другим концом она соединялась с лежавшим на столе пакетом.
«Вот тебе и плата, – подумал Андрей. – Нет, трогать эту конструкцию не стоит. Неизвестно, что она из себя представляет и что именно выкинет. Да и не деньги в этом пакете. Очередная „кукла“».
Он быстро прошел в следующую комнату. Здесь, очевидно, была Мамина спальня. Много тряпья, причудливые занавески, коврики, какие-то пуфики.
«Вот и хорошо, – подумал Андрей. – Только начнем мы с другого».
Он вернулся назад, в комнату секретарши. Стоявший на ее столе компьютер был включен. Очевидно, в записанных на его жестком диске файлах было много интересного. Только у Андрея читать все это не было времени.
Он быстро набрал команду, с помощью которой происходило форматирование винчестера, и нажал ENTER.
Все, через пару минут вся записанная на жестком диске информация будет стерта.
Убедившись, что процесс форматирования жесткого диска пошел, он вернулся в спальню и, выкинув из шкафа кучу платьев, поджег их. В следующей комнате он оборвал занавески, обрушил полку с книгами и тоже предал все это огню. То же самое он сделал и в третьей комнате, в которой лежал труп Мамы.
Вот так, вот таким образом.
Он дошел до стола секретарши и, отодвинув труп Наташки в сторону, обыскал ее сумочку. В ней лежала толстая связка ключей. Наверняка один из них был от офиса.
В соседних комнатах, разгораясь все яростнее, гудел огонь. Дышать из-за дыма становилось все труднее. Прихватив ключи, Андрей выскочил из офиса и захлопнул дверь.
Третий ключ подошел к замку, и Андрей запер дверь на два оборота.
«Ну, вот теперь пусть пожарные попытаются эту дверь вскрыть», – ухмыльнулся он, спускаясь по лестнице.
Выйдя из дома, он обошел его вокруг и увидел толпу зевак, которые наблюдали за разгоравшимся пламенем. Пожарных машин, как обычно, еще не было видно. Среди зевак стояли продавщицы из магазина «Феникс». Андрей определил это по фирменным значкам, прикрепленным у каждой из них к платью, и совершенно успокоился.
По крайней мере в этот раз невинных жертв не будет.
И вообще ему пора было уходить.
Толпа становилась все гуще. Андрей толкнул своего соседа в бок локтем и спросил:
– Это что, горит, что ли?
– Не видишь, что ли, кретин? Горит, – зло буркнул тот.
– А-а-а, а я-то думал… – пробормотал Андрей и стал выбираться из толпы, направляясь в ту сторону, где у него стояла машина.